Отдельной главой в истории русской культуры следует отметить особый вклад поляков в развитие петербургской школы балета, немыслимого без всемирно известных имен Матильды Кшесинской и Вацлава Нижинского.
Ведущая балерина Мариинского театра Матильда Кшесинская, о которой современники говорили столь же восторженно, сколь и неприязненно, на самом деле на рубеже XIX и XX веков была наиболее яркой звездой петербургского балета. Она происходила из широко известной в Европе театральной семьи. Дед Матильды Феликсовны был знаменитым скрипачом, которого современники сравнивали с самим Паганини, отец — танцовщиком, а мать — актрисой. Балериной была и старшая сестра Матильды Юлия, закончившая балетную школу раньше Матильды. Благодаря этому семейному обстоятельству злые языки издевательски называли Матильду «Кшесинской Второй». По аналогии, но в противоположность высокому официальному статусу ее любовника Николая Второго.
Между тем на выступления Матильды Кшесинской сходился буквально «весь Петербург». Но бурные, неистовые аплодисменты восхищенной ее мастерством и дарованием театральной публики не могли скрыть от петербургской молвы ее вздорного характера обыкновенной, но весьма изощренной интриганки. Директор Императорских театров В. А. Теляковский писал о Кшесинской как о «нравственно нахальной, циничной, наглой балерине, живущей одновременно с двумя великими князьями». А сама Кшесинская этого не только не скрывала, но при всяком удобном случае этим обстоятельством пользовалась. Не случайно вместе с прозвищами Королева Пуантов и Великолепная Матильда в Петербурге ее называли Мадам Эпатаж, Самодержавный Каприз и Царская Ведьма.
При этом не надо сбрасывать со счета и другие легенды, несколько по иному характеризующие великую балерину. Рассказывают, что когда один из великих князей, в то время наследник престола Николай Александрович однажды предложил Матильде Кшесинской руку и сердце, то та решительно отказалась, хорошо понимая, что в этом случае будущему императору «вместо родительского престола пришлось бы удовольствоваться лишь троном царя Польского». И вопреки тому, что о ней говорили в петербургском «свете» и за кулисами Мариинского театра, принять такую жертву Матильда якобы отказалась.
Известно, что у Матильды Кшесинской была любимая племянница Целина. Девочку можно видеть на многих фотографиях из семейного альбома балерины рядом с Матильдой. Если верить городским сплетням, то Целина вовсе не племянница, а ее собственная дочь от Николая II. В качестве доказательства биографы балерины приводят многочисленные временные и хронологические совпадения.
В 1904–1906 годах в Петербурге по проекту модного в то время архитектора, одного из наиболее ярких представителей петербургского модерна А. И. Гогена Кшесинская построила особняк. Здание поражало современников утонченной роскошью и сдержанным уютом интерьеров, свободной внутренней планировкой помещений и живописной асимметричностью наружной композиции, смелым и неожиданным сочетанием новых и традиционных отделочных материалов.
Несмотря на то, что историкам известен документ, согласно которому Матильда Кшесинская внесла 88 тысяч рублей собственных денег на строительство особняка, в Петербурге до сих пор живет легенда о том, что Николай II, будучи уже императором, одаривал свою прекрасную фаворитку многочисленными особняками. Один из них будто бы находился в Крыму, другой — под Петербургом и, наконец, третий — напротив Зимнего дворца на Петербургской стороне. Между Зимним дворцом и особняком Кшесинской будто бы существовал даже подземный ход. Надо сказать, что некоторая доля правды в этих сплетнях все же была. Во-первых, по оценке современных историков, в начале XX века строительство такого особняка должно было стоить не менее одного миллиона рублей, что вряд ли было по силам балерине императорского театра, даже если она и была Кшесинской. И во-вторых, в Петербурге был хорошо известен другой особняк, на Английском проспекте, 18, который монарх и в самом деле подарил Матильде Феликсовне.