Особенно ярко проявился талант Аллы Шелест в постановках выдающегося советского балетмейстера Леонида Якобсона. В хореографических миниатюрах, поставленных им по мотивам скульптур Огюста Родена, она представала то сдержанно-страстной в «Вечном идоле», то поэтичной в «Поцелуе», то щемяще-трогательной в «Слепой».
Из оперных певцов наибольшей славой, популярностью, а значит, и повышенным вниманием городского фольклора пользовался один из крупнейших оперных певцов конца XIX — первой трети XX века Федор Иванович Шаляпин. Впервые в Петербурге Шаляпин начал петь в оперных спектаклях в саду «Аркадия» в 1894 году. С 1895 года выступал одновременно на сценах Мариинского театра в Петербурге и Большого театра в Москве. Во время частых приездов в Петербург останавливался в одном и том же номере известного «приюта артистической богемы» — в гостинице «Пале-Рояль» на Пушкинской улице. В артистических кругах этот номер был известен под названием «Шаляпинский клоповник». «Он жил в Пале, он пел в Рояле», — острили над Шаляпиным петербуржцы.
О голосе Шаляпина ходили легенды. Бывая у Репина на его даче в Куоккале, Шаляпин любил что-нибудь спеть. Сохранилась легенда, что его голос был хорошо слышен на железнодорожной станции, за два километра от дачи. В народе утверждали, что когда Шаляпин пел, от звука его голоса гасли свечи. «В стране три чуда: Царь-колокол, Царь-пушка и Царь-бас», — говорили в народе. О нем рассказывали анекдоты. Согласно одному из них, однажды Шаляпина спросили: «А где ты работаешь?» — «Да я пою», — ответил он. «Мы все поем. А делаешь-то ты что?» Согласно другому анекдоту, однажды Шаляпин ехал на извозчике. Тот был под хмельком и всю дорогу горланил песни. «Ты чего это распелся?» — спросил Шаляпин. «А я всегда пою, когда пьян», — ответил извозчик. «Ишь ты — сказал Шаляпин, — а вот когда я пьян, так за меня Власов поет». Власов был солистом Большого театра и часто дублировал Шаляпина. Рассказывают, как однажды Шаляпин должен был выступать с концертом в ресторане. Ему обещали прислать извозчика. Но забыли. Тогда он нанял извозчика сам. Но куда ехать, не знал. Заехал в один ресторан: «Я у вас не пою?» — «Нет. Но если вы не возражаете…» Он спел и поехал искать свой зал. В другом ресторане повторилось то же. Так он спел за вечер четыре раза, так и не доехав до того, где его ждали.
В Петербурге известны адреса, которые фольклор связывает с именем Шаляпина. Это доходный дом Р. Е. Веге по набережной Крюкова канала, 14 — так называемый «Дом с атлантами», построенный архитектором С. О. Овсянниковым в 1912–1914 годах, в котором будто бы жил Шаляпин, и особняк Д. А. Котлова на Старо-Парголовском проспекте, 8 (ныне проспект Мориса Тореза), возведенный в те же годы архитектором Н. И. Товстолесом. «Шаляпинскими» называют в народе и бани на Большой Пушкарской улице Петроградской стороны, которые будто бы любил посещать певец.
В то время его квартира находилась тут же, неподалеку, на Петроградской стороне, на Пермской улице, 26 (ныне улица Графтио). Здесь жила его «вторая», петербургская жена Мария Валентиновна Петцольд. По сути, Шаляпин был двоеженцем. И жил на два дома. Когда пел в Москве, то жил с Иолой Игнатьевной, когда в Петербурге — с Марией Валентиновной. И обе знали об этом. И обе принимали его таким, как есть. И вот что любопытно. Еще задолго до знакомства Марии Петцольд с Шаляпиным ее муж, рано ушедший из жизни Эдуард Петцольд, подарил ей однажды на день рождения фотографию знаменитого певца, в которого она, юная в то время дама, заочно влюбилась. Знать, судьба.
После Октябрьской революции коллектив Мариинского театра избрал Шаляпина руководителем художественной частью. Революцию Шаляпин воспринял с искренним энтузиазмом художника, которому она, революция, обещала полное раскрепощение личности. Однако романтический образ революции все меньше и меньше соответствовал повседневной реальности, с которой приходилось сталкиваться ежедневно. Все больший размах приобретал «красный террор». Ни на один день не прекращались обыски. Часто приходили к Шаляпину. Искали золото, бриллианты. Конфисковали серебряные ложки и вилки. Забрали «двести бутылок французского вина». Сохранилось предание, что однажды Шаляпин пришел к председателю Петросовета Зиновьеву и сказал ему: «Я не против обысков, но нельзя ли обыскивать меня в удобное для меня время, с восьми до девятнадцати, например?»
Как-то раз Федор Иванович встретился с художником Константином Коровиным. «Мне сегодня выступать перед конными матросами. Скажи мне, ради бога, что такое конные матросы?» — «Не знаю, что такое конные матросы, но знаю, что уезжать надо», — будто бы ответил Коровин.