Завязался бой. Пугачев на следствии показал: «…я у Михельсона сперва пушки все отбил и ево корпус тем привел в замешательство. Однако он справился и всю свою артилерию воротил и меня разбил начисто, так что не осталось у меня ни одной пушки, а людей спаслось самое малое число». На другом допросе самозванец уточнил, что у него «осталось только с пять сот человек»[667].
Из донесения Михельсона главнокомандующему Щербатову от 23 мая вырисовывается несколько иная картина: «…Злодеи, спешивши половину своей толпы, бросились прямо на мои пушки и, невзирая на сильный урон, подошед, ударили в копья, однако нашими штыками были приняты хорошо. А Пугачев своею конницею старался ворваться ко мне во фланг и, имев удачу, смять бывшую на том фланге часть иноверческой команды, шитая себя победителем, бросился в разсыпку». Тогда Михельсон «приказал всей кавалерии итти прямо в атаку на злодейский фронт, а сам, взяв с собою свой эскадрон и изюмских гусар, ударил на изменника и на сообщников его, яицких казаков, с такою удачею, что злодеи, сколь ни старались усиливаться, были обращены в бег…». Согласно тому же донесению, во время боя и преследования было убито по меньшей мере до шестисот бунтовщиков, «живых взято до 400 человек». Михельсон утверждал, что среди погибших был и атаман Белобородов (кстати, после боя под Троицкой крепостью то же самое утверждал и Деколонг). Однако екатерининские военачальники рано хоронили Белобородова — он вместе со своим «амператором» и еще каким-то числом бунтовщиков спасся бегством[668].
Казалось бы, после двух столь тяжелых поражений догнать и добить самозваного «царя» с его немногочисленной армией уже не составляло большого труда. Однако судьба вновь оказалась милостива к беглому донскому казаку. Хотя Михельсону и удалось настичь пугачевцев в начале июня, самозванец ушел от преследования без серьезных потерь, а затем неожиданно для властей появился в Прикамье. На Урале и в Прикамье его армия значительно пополнилась как русскими крестьянами, так и башкирами, удмуртами, черемисами (марийцами), татарами. 10 июня Пугачев захватил Красноуфимск, а на следующий день вступил в бой с отрядом кунгурского гарнизона во главе с подполковником А. В. Поповым (Паповым). Хотя отряду Попова пришлось отступить, повстанцы не пошли к Кунгуру, а повернули на запад и 18 июня появились у прикамского пригорода Осы. После трехдневных боев и переговоров пригород сдался. Далее Пугачев двинулся на Казань, по пути захватывая и разоряя заводы. Вблизи Казани он появился 11 июля во главе двадцатитысячной армии[669].
В этих краях и ранее было весьма неспокойно, а потому превращение небольшого отряда бунтовщиков в двадцатитысячную армию легко объяснимо. Кроме того, слухи об «ампе-раторе» и его победах ходили самые фантастические, и они также могли подтолкнуть простолюдинов к вступлению в пугачевское войско. Семидесятилетний приписной крестьянин села Троицкого (Старого Посада) Семен Котельников слышал, а потом и других уверял в том, что «подлинно государь Петр III император, а не злодей Пугачев, восходит по-прежнему на царство». «Царь» будто бы ходил по государству и «тайно» проведывал о тех обидах, которые «бояре» и «заводчики» причиняли крестьянам. «И еще было де хотел три года о себе не дать знать, что жив, но не мог претерпеть народного разорения и тягости», а посему «принужден себя объявить». Котельников собирался стать «доброхотом» «государя», который, по словам старика, уже захватил Оренбург, Уфу и «для покорения» Москвы отправил 100 полков, а под Кунгур — 20 полков во главе с Белобородовым. Рассказывал мужик и другие небылицы — например, что в Оренбург к «государю» уже приехали цесаревич Павел Петрович с женой и граф 3. Г. Чернышев. По его словам, Бибиков также «съехался с государем и, увидя точную его персону, весьма устрашился, принял из пуговицы крепкого зелья и умер». Под следствие словоохотливый Семен попал по доносу канцеляриста Степана Трубина, которому неосторожно поведал о «государе» 2 июня 1774 года[670].
667
См.: Емельян Пугачев на следствии. С. 98, 196; Сподвижники Пугачева свидетельствуют. С. 106.
668
См.: К истории Пугачевщины. С. 674; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1239. Л. 146–147; Крестьянская война 1773–1775 гг. в России. С. 204.
669
См.: