Долгополов и впрямь в свое время поставил на конюшни реального Петра III 500 четвертей овса на 675 рублей, но денег не получил. К этой неудаче добавилась еще одна — утонули его барки с товарами. Услышав «в народной молве между мужиков» о появившемся под Оренбургом «Петре Федоровиче», купец решил поправить финансовое положение. По его собственным словам, план заключался в следующем: если этот человек и вправду государь, то постараться получить плату за овес; если же он самозванец, то попытаться уговорить его сообщников связать и выдать предводителя императрице, за что ржевский купец надеялся получить хорошее вознаграждение[734].
Как мы уже знаем, Долгополов добрался-таки до пугачевского лагеря. Разумеется, он понял, что имеет дело не с государем, а с самозванцем, который не собирается отдавать долги настоящего Петра Федоровича. Кроме того, увидев, как по приказанию «амператора» вешают дворян, купец настолько испугался, что решил отказаться от мысли выдать Пугачева властям. Теперь он желал только одного — как можно скорее уйти. Но «амператор» не отпускал Долгополова, подозревая его в шпионаже. Только когда за Астафия походатайствовал кто-то из ближайших пугачевских сподвижников (дело происходило примерно 18 июля 1774 года), самозванец наконец-то решил отправить его восвояси.
— Ну, старик, убирайся! Совсем я тебя отпущу! — милостиво объявил «амператор» Долгополову. — Поклонись от меня наследнику моему Павлу и скажи, штоб он меня выручил. Да смотри жа, старик, возвратись ко мне, конечно, через три недели в Царицын и тут меня ищи.
«Государь» был столь добр, что даже дал «посланцу» 50 рублей на дорогу:
— Не погневайся! Коли б меня под Казанью не ограбили, то я б тебе дал побольше, а теперь нет[735].
Долгополов сначала отправился домой, а оттуда в Петербург. У него возник новый план: раз уж самозванца провести не удалось, он решил обхитрить графа Григория Орлова. От Афанасия Перфильева Астафий знал, что тот был послан Орловым схватить Пугачева. Именно поэтому Долгополов и написал от имени Перфильева с товарищами уже известное нам письмо. Обращаясь к Григорию Григорьевичу, мнимый «Афанасий» писал: «В бытность мою в С. Петербурге, изволил меня просить, чтоб [поймать] явившагося злодея и разорителя Пугачева…» На самом деле Перфильева посылал не Григорий Орлов, а его брат Алексей. Впрочем, ни адресат письма, ни императрица внимания на это не обратили, а потому обман вполне удался: Долгополов получил подарки и был отправлен за Пугачевым. (Правда, на следствии Долгополов будет оправдывать обман Орлова и императрицы не только корыстными интересами, но и благородными мотивами: мол, действительно хотел, взяв деньги, отправиться в пугачевский стан и подкупить самозванцевых сподвижников.) В сопровождении отряда капитана Галахова он прибыл в Царицын в конце августа 1774 года. Оказавшись в городе, Долгополов и сопровождавшие его люди услышали о событии, буквально судьбоносном для повстанческого войска и самого Пугачева[736].
Низложение «амператора»
В пугачевском войске, подошедшем 21 августа 1774 года к Царицыну, насчитывалось до 20 тысяч человек и 34 орудия. Царицынский комендант полковник Иван Цыплетев в рапорте П. И. Панину от 26 августа сообщал об унынии и страхе, охвативших город при приближении самозванца. Перешедшие на сторону Пугачева калмыки, по словам коменданта, «под Царицыном вне города ничего не оставили и скот весь без остатку отогнали, сады, мельницы, загородные домы жгли, целые деревни разоряли и привели в нищету». Кроме того, отряд донских казаков, служивших императрице, 20 августа потерпел поражение. К тому же многие донцы оказались крайне ненадежными: они роптали, а то и просто уходили к Пугачеву. Цыплетеву приходилось уговаривать казаков «стоять под пушками и производить дело», а других защитников ободрять, «обнадеживая их высочайшею ее императорского величества милостию, что за их храбрые поступки без награждения не останутся»[737].
735
См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 150; Емельян Пугачев на следствии. С. 201; РГАДА. Ф. 6. Д. 425. Л. 91 об.-95.
736
См.: Семнадцатый век. Т. 1. С. 365; Записки сенатора Павла Степановича Рунича о Пугачевском бунте. С. 222, 247, 248; Сподвижники Пугачева свидетельствуют. С. 102; РГАДА. Ф. 6. Д. 425. Л. 92 об., 93, 95, 95 об., 130 об.
737
См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 152, 228; Дон и Нижнее Поволжье в период крестьянской войны 1773–1775 гт. С. 80, 96,98,99,112,114,124,128, 136,138, 164, 189; Емельян Пугачев на следствии. С. 210, 319.