Попробуем разобраться, насколько справедливы обвинения в том, что повстанческие казни были многочисленны и носили крайне жестокий характер. Например, в одном екатерининском манифесте говорится, что бунтовщики убивали и мучили «состояния вышняго и нижняго (то есть дворян и простолюдинов. — Е. Т.) обоего пола людей, даже и до невинных младенцев». Во время восстания в осажденном Оренбурге даже поговаривали, будто бы пугачевцы уже и сами начали страдать от собственной жестокости. В своей «летописи» П. И. Рычков писал, что от пленного бунтовщика и от людей, добровольно вышедших из самозванческого стана, по городу «пронесся чудный слух», якобы в Берде, «при которой в буераках находится великое множество мертвых тел, побитых и удавленных злодеем, оказываются частые привидения и тревожат их обличением о своей невинности и о их варварствах, да и требуют погребения тел своих в землю; а за тем-де злодеи в ночное время и за водою на реку Сакмару не только поодиночке, но и малолюдно уже не ходят, да и во снах-де оным злодеям с такими представлениями кажутся. Однажды, якобы, так они в ночное время чрез то встревожились, что возмечтав, будто наступают на них военные люди, стреляли из пушек». «Ежели сие справедливо, — заключал Рычков, — то без сомнения происходило в них от воображения, в рассуждении многих их злодейств, чему движение их совести и всегдашнее пьянство наибольшею могло быть причиною»[404].
Трудно сказать, как там обстояло дело с привидениями, но тела казненных бунтовщики и вправду оставляли без погребения. Об этом мы знаем со слов людей, бежавших из пугачевского плена, например хорунжего Родиона Чеботарева и подпрапорщика Григория Аверкиева, а также из показаний одного повстанца, захваченного правительственными войсками. Трупы бросали в овраг или оставляли «на улицах». Однако это было не самое страшное, что могли сделать с мертвыми телами бунтовщики. Если верить показаниям Аверкиева, то у двух повешенных офицеров из отряда Чернышева, майора Семенова и капитана Калмыкова, после снятия с виселицы, «как они были собою толсты, вскрыты были груди злодеями и вынима-но из них сало», которое, считали пугачевцы, «пригодно для лечения ран». Имеются сведения, что подобным же образом бунтовщики поступили и с комендантом Татищевой крепости полковником Елагиным. В свое время эти сведения привел А. С. Пушкин, обнаружив их в «реестре убитым от самозванца людям», составленном Оренбургской губернской канцелярией. Есть также данные, что и некоторым другим офицерам, в частности бригадиру Билову и майору Заеву, взрезали грудь, однако неизвестно, «вынимали» ли у них сало[405].
Справедливости ради следует отметить, что частенько и правительственные силы не спешили с захоронением трупов казненных бунтовщиков. Например, лишь весной 1775 года в Саратове было разрешено снять с виселиц и колес тела казненных и закопать «во отдаленных от города местах в глубокий ямы», ибо трупы начали разлагаться. В Сибири виселицы и колеса убрали только в июне. В прежние времена останки казненных еще дольше могли оставаться для всеобщего обозрения. Например, разрубленное тело Степана Разина, казненного 6 июня 1671 года, оставалось на кольях на Болотной площади по крайней мере до весны 1676-го. Понятно, что трупы повстанцев власти в наказание оставляли без христианского погребения, а выставляли на всеобщее обозрение в назидание живым. (Интересно, что один из донских казаков, за участие в пугачевщине приговоренный войсковой администрацией к повешению, должен был висеть до тех пор, «пока оборвется».) Можно предположить, что с этими же целями не хоронили своих врагов и восставшие[406].
Скорее всего, непогребенных вражеских тел в лагере «Петра Федоровича» было немало, поскольку о многочисленных убийствах рассказывали не только люди, находившиеся вне пугачевского войска, но и очевидцы этих убийств, в том числе и сами повстанцы. Согласно их рассказам в пугачевском стане царили доносительство и террор, когда, например, было достаточно малейшего подозрения, что человек не считает самозванца настоящим царем, чтобы лишить его жизни[407]. Но можно ли хотя бы приблизительно подсчитать количество жертв бунтовщиков за время восстания?
404
Летопись Рычкова. С. 321; Следствие и суд над Е. И. Пугачевым // ВИ. 1966. № 9. С. 138.
405
См.:
406
См.:
407
См., например: Пугачевщина. Т. 2. С. 109, 124,126,150,196,200,201, 217–219, 250, 389; РГАДА. Ф. 6. Д. 506. Л. 93,192, 208, 213 об., 271 об., 272, 277 об., 287 об., 445,473,474,480; РГВИА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1230. Л. 217 об.; Д. 1231. Л. 208 об., 209, 378.