Вышли в зал, и Алла объявила: «Друзья, сейчас я вам спою песню, которая завтра станет самой популярной в нашей стране». Под овации она сошла со сцены, мы покинули ресторан и поехали продолжать веселье в Переделкино, на дачу к моему другу детства Валерию Плотникову.
Вот так мы и жили. Легко, весело, с озорством и куражом. Когда пару лет назад я прочитал мемуары ее следующего мужа, Жени Болдина, то пришел в большое недоумение. Оказывается, их жизнь состояла из постоянных скандалов, пьянок и загулов Пугачевой с другими мужиками на глазах у изумленного супруга. У меня возникло впечатление, что он пишет не об Алле, которую я знал, а о каком-то другом человеке.
Или, может быть, это вообще особенность женской натуры, неплохо показанная в картине «Красотка» Джулией Роберте? Там проститутка становится светской дамой, когда встречается с героем Ричарда Гира. Речь в этом фильме идет о том, что женщина такова, каковы окружающие ее мужчины. Впрочем, загадки женской психики — это тема для другого разговора, а возможно, и для серьезного философского трактата. А мы вернемся к нашим баранам и овцам…
Часть вторая
Adagio
Глава одиннадцатая
Изя, учись на скрипочке
Своей «фазенды» у нас не было, иногда мы ездили в гости к друзьям. Или просто выезжали на машине за город и гуляли по лесу — вдвоем с Аллой или втроем с Кристиной. И очень обрадовались, когда однажды композитор Леня Гарин и поэт Наум Олев предложили: «Ребята, по Черному морю ходит круизный пароход „Иван Франко“. Можно туда устроиться — выступить и заодно отдохнуть в комфортабельной отдельной каюте. Ты, Саш, возьмешь пленку со своим фильмом и покажешь пассажирам кино, Алла даст два-три концерта. Так вы отдых и отработаете».
Тут надо сказать, что работа в таком круизе была выгодным и престижным для артистов занятием. В круизах участвовали практически все звезды того времени — и Иосиф Кобзон, и Эдита Пьеха, и Людмила Сенчина и другие. Ну, разве что София Ротару оставалась в стороне, потому что и так жила на Черноморском побережье, в Ялте. Конечно, артисты в круизах отрабатывали свое пребывание, но определенное уважение им все-таки оказывали. Они находились среди гостей и посещали те же рестораны, бары и бассейны. На кораблях, ходивших за рубеж, были и редкие тогда у нас оазисы комфорта — массажные салоны, сауны, турецкие бани и т. д., и т. п.
Короче, мы согласились. Сели в поезд и двинулись в Одессу — именно там начинался круиз. На перрон вышли утром, а корабль отчаливал вечером. Было время, чтобы прогуляться по городу. Оставили вещи в камере хранения Морского вокзала, пришли на Приморский бульвар, сели на скамейку. А сами сонные, уставшие после дороги. Пугачева улеглась на лавку, положив голову мне на колени, и заснула. Я сижу и тоже дремлю.
Мимо идет экскурсия, и местный гид, ушлая такая одесситка, поясняет: «Посмотрите направо — знаменитая Потемкинская лестница. Посмотрите налево — гостиница „Лондонская“. Посмотрите еще направо: видите скамейку? На ней, таки, Пугачева спит». Аллу было легко опознать, потому что на джинсах у нее красовался автограф, написанный фломастером. Экскурсанты закивали, но ничуть не удивились. И правда, что тут необычного — Пугачева, как бомжиха, спит на скамейке! Видимо, она тут постоянно спит. В Одессе и не такое возможно!
Отдохнули мы немножко, проголодались, попели в ресторан. Как только позавтракали, подходит к нам озабоченный метрдотель:
— Здравствуйте, здравствуйте! Вам у нас здесь понравилось? Хорошо покормили?
— Да, спасибо.
— Ой, вы знаете, а у меня сплошные проблемы! Такая семейная драма, шо прямо не знаю как сказать… Только вы можете спасти нашу семью от позора. Изя, мой младшенький сыночек, такой безобразник, я вам скажу. Бездельничает, толком не учится, не играет на скрипочке. Все нормальные еврейские дети играют на скрипочке, а он хочет играть в футбол, как какой-нибудь последний гой. Вы не можете на него повлиять, Алла? Я таки млею от ваших песенок…
— А я тут, с какого боку? — опешила Пугачева.
— Шо вы сказали? Ой! Какой голос! Даже краше, чем на пластинке! Чтоб я так жил! Видите эту улицу? Пойдете прямо, потом повернете налево, дальше направо и там — большой дом. Таки, вы в него не рвитесь, а поверните во двор. Подниметесь по железной лестнице на второй этаж, квартира восемь, но три звонка. И построже с ним! Построже! Этот бездельник все ваши песни слушает. Таки, может, послушает вас и в натуральном виде.