– Ну, чего еще? – спросил он.
Поскольку расследование шло по горячим следам, а Ла-Бреска официально не являлся задержанным, Уиллис и Браун посчитали излишним зачитывать пареньку его права. Вместо этого Уиллис сразу перешел к делу:
– Где ты был сегодня в половине двенадцатого вечера?
– Здесь, – пожал плечами Ла-Бреска.
– Что делал?
– Спал.
– Когда лег?
– Где-то около десяти.
– Ты всегда так рано отправляешься на боковую? – удивился Браун.
– Да, когда надо вставать спозаранку.
– И во сколько тебе завтра вставать?
– В шесть утра, – вздохнул паренек.
– Зачем так рано?
– Мне на работу.
– Мы думали, ты безработный, – хмыкнул Уиллис.
– А я уже устроился на работу. Как вы ушли, так и устроился.
– И что за работа?
– На стройке. Чернорабочим.
– Тебе помогли на бирже труда? – спросил Хэл.
– Ага.
– Кто ведет строительство?
– «Эрхард энджиниринг».
– Где стройка? В Риверхеде?
– Нет, – Энтони покачал головой, – в Изоле.
– Во сколько ты вернулся домой? – вступил в разговор Браун.
– Значит, та-ак… – протянул Ла-Бреска. – С биржи труда я вышел где-то около часа. Потом пошел в бильярдную на Саус-Лири, раскатал пару партеек с ребятами. Потом часиков в пять-шесть вернулся сюда, домой.
– Что ты делал после того, как пришел домой?
– Он ел, – ответила за сына Кончетта.
– Потом?
– Посмотрел немного телик, потом пошел спать, – пожал плечами паренек.
– Кто-нибудь, кроме матери, сможет подтвердить твои слова?
– Дома, кроме нас с ней, никого не было. Вы ведь об этом спрашиваете?
– Тебе вечером кто-нибудь звонил?
– Нет. – Энтони покачал головой.
– То есть мы просто должны поверить тебе на слово? – фыркнул Уиллис.
– Он говорит правду. Даю слово, – поддержала сына Кончетта.
– Слушайте, я вообще не врубаюсь, чего вам от меня надо, – вздохнул Ла-Бреска. – Я вам все выложил как на духу. Честно-честно. Что вообще случилось?
– Ты новости по телевизору смотрел?
– Не-а, похоже, меня вырубило до новостей. А что? Чего случилось-то?
– Я хожу в его комнату и выключаю свет в десять тридцать, – заявила Кончетта.
– Не знаю, чего там у вас стряслось, но я не имею к этому никакого отношения, – промолвил Энтони.
– Я тебе верю, – кивнул Уиллис. – А ты, Арти?
– Я тоже, – отозвался Браун.
– Но при этом нам нужно тебя кое о чем расспросить, – продолжил Хэл. – Ты это понимаешь?
– Да все я понимаю, – поглядел на него Ла-Бреска, – только вот… Неужели вам это обязательно делать посреди ночи? Мне ведь завтра с утра на работу.
– Давай ты нам еще раз расскажешь про того мужика со слуховым аппаратом, – как можно мягче попросил его Уиллис.
Детективы допрашивали Ла-Бреску еще как минимум час пятнадцать и под конец поняли, что выбор у них небогат: либо паренька надо арестовывать и предъявлять ему какое-нибудь обвинение, либо махнуть на него рукой и на некоторое время просто забыть о существовании Энтони. Звонивший в участок незнакомец ясно сказал: «Я не один», о чем Клинг не преминул поставить в известность всех детективов участка. Преступник сам признался, что у него есть подельники, и потому Уиллис и Браун так долго мучили Ла-Бреску вопросами, вместо того чтобы давно уже оставить в покое. Настоящий детектив, напав на след, сразу это чувствует, а Ла-Бреска не был похож на преступника. Именно об этом Уиллис сказал лейтенанту еще днем, и в результате полночного допроса его мнение не изменилось. Впрочем, если в убийстве Каупера замешана банда, имеет ли полиция право исключить вероятность того, что один из ее участников – Энтони? Мальчик на побегушках, шестерка, расходный материал – такого не жалко, если его задержат легавые. Если это правда, значит, Ла-Бреска детективам лгал.
Что ж, если он лгал, то делал это мастерски. Парень глядел на полицейских невинными голубыми глазами, и ледяные сердца легавых таяли от рассказов Энтони о том, как он рад новой работе, как специально отправился в постель пораньше: ведь это так важно – восемь часов полноценного сна (в здоровом теле – здоровый дух, а он – дышащий жизнью американец во втором поколении)… Впрочем, имелся и другой вариант. Допустим, Энтони лжет. Да, детективы пока не смогли поймать его на лжи, не смогли выявить ни малейших противоречий в описании странного незнакомца, с которым он познакомился у биржи труда. Да, паренек практически слово в слово повторил полицейским все то, что рассказал им утром. И все же, если он лжет, можно ли допустить, что незнакомец, звонивший в полицейский участок, и Ла-Бреска – одно и то же лицо? Тогда получается, никакой банды вообще нет, а есть преступник-одиночка, амбициозный, честолюбивый убийца, маленькой ложью пустивший полицию по ложному следу. Ведь если незнакомец, звонивший в участок, и Ла-Бреска – одно и то же лицо, логично предположить, что он же является и человеком, всадившим две пули в голову Каупера. В этом случае детективам следует доставить лгунишку в участок, где и предъявить обвинение в убийстве. А потом найти доказательства, найти хоть что-нибудь, иначе они будут посмешищем уже на предварительном судебном слушании.