Хан резко поднялся с подушек, словно змея, сорвавшаяся с камня. Его пальцы сжали рукоять кинжала на поясе, а глаза, холодные и узкие, впились в Воронцова, заставляя его схватиться за скипетр.
— Алексей, ты спаситель моей Удран! Ты почётный гость! Я уверен, что твоя неприятная встреча досадная оплошность из-за испуга. Всё же Айша нечасто прилетает в столицу. А когда это случается, то обычно подобное заканчивается плохо. Я обсужу с визирем его ужасное гостеприимство. Я не могу тебе позволить бродить по городу, где армия Фарона после вашего «фееричного» появления рыщет по улицам в поисках загадочных наездников, — хан шагнул вперёд, и золотые нити в его одеждах вспыхнули огнём. — Теперь я твой должник. Мой дом — твой дом.
Шарир скривился, будто вместо слов хана в зал ворвался смрад сельского туалета. Его жёлтые глаза сузились в щели, а когтистые пальцы впились в складки халата.
— Этот гилзале, великий Джазир, и эта грязная дикарка… — выкрикнул он, бросив на Алексея взгляд, полный яда. — Им не место в стенах твоего дома! Одно только их присутствие здесь оскорбляет вас и ваш род.
Хан поднял руку, и его ладонь, украшенная кольцами с рубинами, легла на плечо Воронцова. Голос правителя прозвучал мягко, но в нём звенела сталь:
— Он — спаситель моей Удран. Мне всё равно, гилзале он или ширт. Его дух крепче стали, а воля к жизни сильнее сотни моих воинов! — суровый тон хана заставил Шарира отпрянуть, словно от удара кнута.
Придворные замерли, будто гром грянул среди безоблачного неба. Алексей, не моргнув, выдержал тяжёлый взгляд хана:
— Мы останемся, — его голос стал спокойным, но в углу рта дрогнула едва заметная усмешка. Это была победа. Маленькая, но победа, и призрачный шанс на возвращение домой.
Исида, всплеснув руками, едва не вскрикнула от радости, но поймала ледяной взгляд отца и тут же опустила глаза.
— Шарир, — хан повернулся к визирю, и тот съёжился, — проводи гостей в покои для послов. И вели приготовить пиршественный стол! — он обвёл зал взглядом, заставив всех склонить головы. — Сегодня мы чествуем тех, кому обязана жизнью продолжение моей крови.
— Тебе повезло, грязный гилзале! — гневно прошипел Шарир, идя по просторному коридору, стены которого были украшены фресками с изображением побед ширтов над иноземцами. Между мраморных колонн стояли статуи из позолоченного песчаника, их пустые глаза следили за путниками. — Будь моя воля, я бы приказал четвертовать тебя на заднем дворе, а эту дикарку заковал бы в цепи и заставил глодать твои кости! Хан ещё не знает о твоих выходках…
— Тебя в детстве с крыши головой вниз не кидали⁈ — Алексей замедлил шаг, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Он бросил взгляд на статую Медузы, чьи каменные змеи извивались в свете факелов. Это была работа греческих мастеров, украденная из его мира. — Или ты в уши долбишься? О каких выходках речь? Я же прямо всё сказал хану. Или ты слышишь только то, что хочешь, а, что не нравится, игнорируешь? Мне ничего не стоит выпустить тебе кишки, и вряд ли мне за это что-то будет.
Шарир фыркнул и замолчал, а Алексей уже перевёл взгляд на статую Афины, стоявшую в нише.
«Тащат всё, что плохо лежит. Хеопса спёрли, Медузу спёрли… — про себя размышлял он. — Сколько ещё наших реликвий пылится в их сундуках?»
Вельможа остановился возле украшенной золотым орнаментом двери, которая была приветливо открыта. Скрипя зубами, он процедил:
— Располагайтесь! — его голос напоминал шипение раскалённой сковородки. — Я пришлю слугу. Надеюсь, он окажется смышлёнее предыдущего.
Дверь открылась. Воронцов обнаружил в нише двух стражников в позолоченных доспехах. Видимо, Шарир приказал им следить за ними. Сделав вид, что не замечает их, он шагнул в комнату.
Покои поражали роскошью — стены из резного мрамора с геометрическими узорами, ковры, в которых тонули ноги, наверняка, из самой Персии, окружали каменный помост с бархатными подушками, пропитанных ароматом сандала, и столиком из чёрного дерева, усыпанным хрустальными кубками и серебряными подносами, возле нее. Медные лампы с цветными стёклами бросали блики на позолоченные потолки с росписями охоты и сцен из битв. В воздухе витали запахи ароматических палочек, а из угла журчал фонтан с огромной каменной чашей, предназначенной для купания минимум целого отряда воинов.
Альси застыла с широко распахнутым ртом, рассматривая всё это великолепие.
— Рот закрой, а то ржас залетит или ещё что похуже! — весело улыбнулся ей Алексей, но в его голосе звучала усталость.