Кожа под пальцами оказалась удивительно нежной, словно лепесток, а сосок твёрдым, как косточка от вишни. Алексей резко вдохнул, почувствовав, как жар разливается по телу.
Исида протяжно застонала, её зубы нежно впились в его шею. Рука землянина непроизвольно сжала её грудь — слишком сильно, но девушка лишь сильней прижалась к нему.
— Я… люблю тебя, — выдохнула она, отстранившись. Слёзы катились по щекам, отражая серебристый свет двух лун. — Кот-кумбо должен свершиться сегодня. Это выбор моего тела… Но отец… — голос сорвался. — Он убьёт меня. И нашего ребёнка, если родится гиршаз.
Резко оттолкнув Алексея, она подтянула платье на груди, прикрывая обнажённую грудь.
— Ты лучшее, что у меня было… — Исида с трудом оторвалась от мужчины и шагнула назад, потом ещё на шаг отступила. — Прости.
Прежде чем он успел среагировать, она побежала прочь и исчезла в тени сада, оставив запах жасмина и специфичного возбуждающего аромата.
Алексей остался стоять в беседке, опираясь о колонну, покрытую плющом. Внизу живота всё ещё пульсировало, смешивая облегчение с досадой.
«Наш девиз непобедим — возбудим и не дадим! Классика», — мысленно усмехнулся он, вспомнил старую студенческую шутку.
Поправив одежду, он медленно зашагал к дому.
В окнах мерцали огни — слуги готовили зал к рассветному ритуалу. Он не стал догонять Исиду. Её последний взгляд — отчаянный, полный ненависти к себе и отцу — говорил яснее слов.
«Любовь? — подумал он, сплевывая вкус крови от прокушенной губы. — Или просто инстинкт?»
Охрана на входе в дом посмотрела на него осуждающе, но ничего не сказала. Он быстро нашел дверь в свои покои, разобравшись с лабиринтом коридоров, и тихо вошёл в комнату.
Альси сидела на постаменте и смотрела на него, прожигая его красноречивым взглядом. В нём читались ревность и грусть.
— Не нужно ничего говорить Алексей, я всё понимаю, — в её голосе слышался упрёк в смеси с обидой. — Она принцесса, а не пастушка коз из горной долины!
— Альси, дорогая моя… — устало выдохнул Воронцов.
— Да⁈ — с надеждой протянула она.
— Идите вы все в клоаку! — как на духу начал выкладывать Воронцов всё, что он думал об их играх. — Бакулюм те в тапки, как же вы меня все достали! Я что, магнит для ваших гормональных игр или мёдом намазан? Найдите себе уже нормального хвостатого парня и сношайте ему мозг, только отстаньте от меня! У меня вообще-то есть жена, которую я очень люблю, и она скоро родит мне ребёнка… Очень скоро. Через каких-то несколько тысяч лет… Но нет, вам хочется обманом, подлостью и шантажом затащить меня в постель, так сказать, опробовать диковинку! Иди нахрен со своим кот-кумбо! — скинув нарядный халат, он от злости пнул медный кувшин, который с грохотом отлетел в угол комнаты и упал на подушки. — Всё! До восхода солнца меня не будить! — он завалился на спальное место, прикрыл глаза и отключился.
Воронцова сильно трясли за плечо. Он с трудом разлепил глаза.
— Ты ещё долго будешь лежать⁈ — уперев руки в бока, над ним склонилась его уже давно умершая супруга.
Он оказался в своей квартире, за окном открывался вид на осенний Волгоград.
— Лёша, иди в гараж, машину заводи! — не унималась почившая супруга. — Один выходной, нужно ещё банки на дачу к маме отвести!
— Какие к чёрту банки⁈ Ты умерла уже давно! — закричал Алексей, после чего проснулся уже по-настоящему.
Глава 32
За окном грохотали взрывы, звенели клинки, а воздух сотрясался от звуков боевых заклинаний. В коридоре тяжко стучали сапоги, лязг стали сливался с хриплыми командами — дворец хана превратился в адскую мясорубку.
— Какого чёрта⁈ Бакулюм те в тапки! — прорычал Алексей, вскочив с кровати одним движением.
В покоях пахло дымом. Альси исчезла, оставив лишь смятую подушку. Он вцепился в скипетр. В следующий миг синеватые молнии заплясали вокруг навершия. Дверь с грохотом соррвало с петель. На пороге замерла высоченная фигура в сером балахоне. Золотой глаз на капюшоне мерцал, будто живой.
— Жалкий глупый гилзале! — зашипел жрец, вращая посохом с кровавым кристаллом. — Фарон вырвет твоё сердце…
Голубая молния сорвалась со скипетра Алексея раньше, чем враг договорил. Воздух затрещал. Ослепительная спираль впилась в красный энергощит, окутавший жреца. Каменные плиты пола растрескались там, где рассеивающаяся энергия выжгла узоры.
— Ты сдохнешь, выродок! — жрец взмахнул посохом, и огненный шар, шипя плазмой, ринулся к Алексею.
Землянин резко прыгнул в сторону. Шар врезался в стену, воспламенив гобелен с ларанами. Взрывная волна швырнула человека на стол — осколки хрустальной чаши вонзились в лицо.