Звук, резкий как удар кнута, заставил ящеров встрепенуться. А с потолка скатилось несколько крупных камней.
Горбачи подбежали, их чешуйчатые бока вздымались волнами. Алексей достал из кармана сушёные галеты, пахнущие вяленым мясом, и, поглаживая каждую морду, сунул лакомство в зубастые пасти.
— Они тебя обожают, словно под магическими чарами, — Исида с трудом застёгивала потрёпанный баул, наблюдая, как ящеры тычутся мордами в ладонь мужчины.
— Всякая тварь любит ласку да сытый живот, — Воронцов усмехнулся, водрузив поклажу на спину Добряка. Горб ящера вздрогнул под тяжестью, но зверь лишь бодро зацокал когтями.
Принцесса скептически поджала губы и повернулась к своему ларану:
— Ратилус, иди ко мне! — её голос прозвучал как приказ на дворцовом плацу.
Ящер даже не пошевелил головой, лишь сузил змеиные зрачки.
— Неверный подход, — Алексей скрестил руки, будто обучая упрямого ученика. — Ласкай, угощай, а не командуй. Эти твари теперь наши ноги, запомни, хатан.
Исида, стиснув зубы, сменила тон на сладковатый:
— Ратилус, красавица моя горбатенькая… — она протянула галету, дрожа от брезгливости. — Во имя Астриса, подойди, милая.
Самка нерешительно двинулась вперёд, её раздвоенный язык шлёпнул по ладони принцессы, оставив липкий след.
— Теперь чеши за ухом, где чешуя мягче, — проинструктировал Воронцов, наблюдая за тем, как принцесса скривилась, проводя пальцами за кожистым гребнем. Ратилус издала булькающее шипение, похожее на кошачье мурлыканье. — Видишь? — Алексей привязал к горбу Летуна вязанку дров. — Лаской можно горы свернуть.
— Вроде готовы, — Исида вытерла руку о плащ, стараясь не смотреть на слизь.
Глава 16
Во время обеда номарх запустил дрон «Глаз Бога», чудом уцелевший под завалом. В его сознании проплывали кадры: туннели извивались клубком окаменевших змей, но главный ход упрямо полз вверх, его стены сверкали кварцевыми жилами, будто вены древнего исполина.
— Вперёд, — Воронцов закрепил керосиновую лампу на упряжи Исидиного ящера.
Пламя заплясало, отбрасывая на стены гигантские тени горбачей.
Путь был изматывающим, словно сама пещера сопротивлялась их движению. Туннель неумолимо полз вверх, его скользкие стены сжимались всё теснее, будто каменная глотка древнего чудовища по имени Эстер. Алексей, сгибаясь под низким сводом, в очередной раз растаскивал завал — острые обломки сталактитов громко звенели под сапогами, а эхо уносило их звуки в темноту.
Воздух пропитался запахом сырости и страха. Темнота цеплялась за них липкими щупальцами, а свет лампы дрожал на чёрных стенах, словно испуганный светляк в пасти гиганта.
Они раз за разом упирались в циклопические ступени, выпирающие из разлома туннеля. Двухметровый уступ, покрытый скользкой слизью, заставил Воронцова пустить в ход верёвки и рычаги из обломков. Камни скрежетали под ногами ларанов, их когти оставляли царапины на породе, а хриплое шипение смешивалось с матом землянина.
Исида, прижимаясь к холодной стене, наблюдала за тем, как её спутник с упрямством подтягивал с помощью веревки скакунов по почти отвесному склону — мускулы, словно стальные канаты, натягивались под тканью костюма, капли пота падали в темноту.
— Любишь кататься… — голос Алексея прозвучал хрипло, когда последний ящер, царапая брюхом выступ, вскарабкался наверх. Мужчина рухнул на камни, дыхание свистело в лёгких, как в разорванных мехах. — … Люби и горбатых ящеров на себе носить.
Принцесса прислонилась к стене, её когти впились в выступы породы. Лампа освещала лицо, на котором смешались копоть, каменная пыль, слизь и белесые разводы от слёз.
— Я… Больше не могу… — она выдавила слова сквозь стиснутые зубы, словно каждое — осколок, застрявший в горле. — Этот туннель… он бесконечный, словно ночной кошмар…
— Полностью согласен, — Воронцов швырнул в темноту камешек.
Тот застучал по уступам, эхо растянулось.
— Двенадцать часов мы ползём, как черви в кишках этой проклятой горы. На поверхности уже глубокая ночь. Он достал из седельной сумки смятый свёрток с вяленым мясом. Жир блестел в свете лампы, как ртуть. — Перекусим и впадём в спячку. Завтра… — он жестом обозначил безысходность, — продолжим это весёлое паломничество.
— Великий Астрис… — Исида вскинула дрожащие руки к своду, где сталактиты нависали, словно каменные клыки. Она склонилась. Её тень на стене изогнулась в гротескном поклоне. — … пошли нам хоть клочок ровного пути… или смерть поскорее…