— Ты жив! — Исида бросилась к человеку, едва не сбив его с ног. Её пальцы впились в его плечи, словно проверяя реальность. — Я боялась, что мы не успеем вернуться…
— Я тоже рад, что ты жива, — хрипло ответил Алексей, осторожно высвобождаясь из её объятий. Каждое движение отзывалось болью, но он не подал вида. — Я очень волновался, когда тебя не нашёл. Могла бы оставить записку… хотя бы углём на валуне.
За спиной принцессы тирсы перешёптывались, разглядывая человека. Их глаза, узкие и жёлтые, как у сов, сверкали в темноте. Один из них, самый рослый, шагнул вперёд, держа в руках глиняный сосуд. Запах мёда и целебных трав ударил в ноздри.
— Они согласились помочь, — пояснила Исида, кивнув на ширтов. — Говорят, их шаман может вытянуть тебя даже из объятий смерти.
Воронцов едва сдержал саркастический смех. Шаман… Но, видя, как дрожат руки Исиды и как тирсы в нетерпении переминаются с ноги на ногу, он лишь кивнул в ответ. Сейчас даже колдовство казалось приемлемым вариантом.
— Пока ты спал, я решила прогуляться по округе в поисках съедобных ягод и трав, но наткнулась на пару охотников, которые решили разведать, что тут произошло. Они схватили меня и отвели в деревню к своему вождю, совершенно не слушая моих слов, — шептала девушка, помогая Алексею встать на ноги. — Хвала Астрису! Их вождь был лично знаком с моим предком и признал меня. Это воины селения Валис, они проводят нас обратно в посёлок.
Она показала на четверых воинов, которые, не скрывая презрения, смотрели на обнимания царственной ширтки с грязным, оборванным гилзале.
— Я не смогу столько пройти, Исида, — тяжко вздохнул мужчина. — Я видел эту деревню через артефакт — она слишком далеко.
— Я знала это, и вождь распорядился, чтобы воины взяли носилки, — хатан подавала знак стоявшим в отдалении воинам.
Пара низкорослых рептилоидов в шерстяных одеждах, с короткими мечами на поясе и луками за спиной, проворно расстелили носилки перед человеком.
— Спасибо, великие воины, — скривившись от боли, произнёс Алексей, укладываясь на расстеленные шкуры. — Не хотелось вас напрягать, но я и вправду не смогу идти.
Через пару минут его уже несли по склону в направлении деревни. Решив, что сон — лучшее лекарство и телепортация на большие расстояния, Воронцов моментально заснул.
Глава 18
Алексей пришёл в себя, когда процессия уже вступала в посёлок. Громкое блеяние коз оглушило его — звук, такой знакомый и чуждый здесь, мгновенно перенёс его в детство. Воспоминания всплыли ярко: бабушкина деревня, запах сена, рыжий кот, гонявшийся за козлятами по пыльным улочкам. Эти лохматые, упрямые создания, жующие всё подряд, были единственным напоминанием о родном мире. Здесь, в царстве рептилий с гладкой кожей и холодной чешуёй, их рогатые морды казались почти мифическими.
Землянин слабо улыбнулся, наблюдая за тем, как коза с клочковатой шерстью лениво щиплет мох с крыши ближайшей хижины, поднявшись на задние ноги, а передними уперевшись в стену.
Исида, заметив, что он очнулся, обернулась. Её лицо, бледное в предрассветной дымке, было измождённым, «украшенным» тёмными кругами под глазами, ссадинами и царапинами.
— Почти пришли, — прошептала она, и в её голосе смешались усталость и облегчение.
Алексей кивнул, не в силах произнести ни слова. Его взгляд скользнул по деревне: десяток округлых домов, слепленных из камня и связанных чёрной глиной, будто вырастали из самой земли. Стены, покрытые бурым лишайником, сливались с ландшафтом, а крыши из спрессованного мха напоминали зелёные шапки. Между хижинами петляли узкие тропы, утоптанные копытами. В центре, под большим навесом, толпились ширты — их бледные лица, лишённые окраса, казались восковыми масками. Бледнокожие ширтки в грубых шерстяных плащах доили коз, а дети, с любопытством разглядывавшие процессию, прятались за юбки матерей.
— Спасибо, — выдавил он, глядя на Исиду. Это «спасибо» вмещало всё: за то, что не бросила, за ночной переход через долину, за её измождённые ноги, которые теперь дрожали от усталости.
Она лишь махнула рукой, но в уголках её тонких губ дрогнуло подобие улыбки. Носильщики остановились у хижины, стоявшей в отдалении от других приземистых домов. Она возвышалась, словно древний страж, чьи кривые стены из переплетённых веток напоминали сплетённые кости исполинского зверя.
— Дошли, — опустившись на замшелый пень, выдохнула Исида.
Строение, наполовину вросшее в землю, дышало мрачным величием. Стены из чёрных ветвей растения наподобие терновника, изгибались неестественными дугами, будто застывшие в предсмертной агонии. Крыша, покрытая плотным изумрудным мхом, шевелилась при малейшем дуновении ветра, словно живая шкура. Окна, затянутые жёлтой мутной плёнкой, мерцали тусклым светом — материал напоминал высушенные мочевые пузыри, но что-то в их волокнистой текстуре наводило на мысль о человеческой коже. Под нависающей кровлей висели черепа: бело-серые кости рептилий с кинжаловидными зубами, рогатые черепа неведомых зверей. Среди них выделялся один — человеческий. Его пустые глазницы, заполненные тенью, следили за Воронцовым, а нижняя челюсть, привязанная кожаным шнуром, казалось, казалось, шептала немые проклятия.