— Бежим! — закричал Вол, но было уже поздно.
С обоих склонов ущелья на них неслась дюжина ящеров. Их когти высекали искры из камней, а хвосты, словно плети, хлестали по воздуху. Камни с грохотом падали вниз, подпрыгивая и разбиваясь о скалы, создавая ужасную какофонию.
Алексей отступил, прижавшись к скале. Его пальцы сжали скипетр так, что костяшки побелели.
— Вол, держись ближе! — крикнул он, но ширт уже метнулся в сторону, пытаясь укрыться за валуном.
Номарх выбрал ближайшую цель. Скипетр в его руке снова вспыхнул голубым разрядом. Шаровая молния, будто ракета с самонаведением, устремилась к дайру, разрезая холодный воздух. Ящер дёрнулся в сторону, цепляясь когтями за отвесную стену, но магический шар преследовал его с неумолимой точностью. Когда молния настигла цель, прозвучал взрыв. Плоть хищника разбросало на несколько метров, а капли крови, словно раскалённая сталь, шипели на камнях.
Несколько дайров замерли, оглушённые грохотом и видом погибшего собрата. Вол, прижавшись к скале, дрожал. Его пальцы судорожно сжимали лук — стрелы казались жалкой игрушкой против этой стаи.
— Замрите, твари, бакулюм вам в тапки! — прорычал Алексей, ожидая, пока перезаряжается скипетр.
Новая молния вырвалась из навершия, метнувшись к троице ящеров. Два дайра взвыли и превратились в груду обгоревшей плоти, но остальные, ослеплённые яростью, продолжили атаку. Их когти высекали искры из гранита, а щелканье зубов напоминало лязг капканов.
— Их слишком много! Готовься к рукопашной! — крикнул Воронцов, отступая к узкому выступу.
Пять дайров окружили их, сужая кольцо.
Вол выпустил две стрелы в ближайшего ящера. Короткие стрелы вонзились в глазницы, но череп, толстый, как броня, защитил крошечный мозг. Тварь взревела, ослеплённая, и забилась среди скал, но её рёв лишь подстёгивал остальных.
— Пятерых убил, один вне игры. Держись, Вол! — Алексей оскалился, вращая скипетр. Его голос звучал спокойно, будто это были учения, а не схватка насмерть. Но Вол видел: рука номарха дрожит от напряжения.
Ширт пригнулся, избегая удара хвоста. Он упал на колени, закрывая голову руками, но прежде чем когти зверя впились в его спину, воздух вспыхнул голубым светом.
Алексей встал над ним, скипетр в крови, лицо — маска ярости.
— Вставай! — его рык вернул Волу надежду на выживание. — Умирать будем потом!
Спиной к спине, двое бойцов — тирс и гилзале — приготовились продать свои жизни как можно дороже.
Воронцов не боялся. Нейросеть подавила страх в зародыше, оставив лишь ледяную аналитику. Каждое движение было выверено: угол удара, расход энергии имплантов, траектория противников.
Первый дайр оттолкнулся от скалы, совершив прыжок, достойный олимпийского чемпиона. Алексей выстрелил электрическим разрядом точно в открытую пасть, одновременно развернувшись на пятках. Скипетр со свистом обрушился на голову второго ящера. Тварь, объятая синим пламенем, рухнула на камни, распространяя вонь палёной кожи и серы. Её тело, дёргаясь в конвульсиях, проскользило к краю обрыва, сметая щебень.
Второй хищник замер, тряся окровавленной мордой. Удар скипетра, усиленный имплантами, превратил его морду в кровавое месиво. Алексей подпрыгнул, вложив в следующий удар всю мощь имплантов. Череп ящера лопнул, как перезрелый плод, забрызгав скалы желтоватой слизью и осколками костей.
— Номарх! — рёв Вола прозвучал за спиной.
Алексей развернулся, застыв на мгновение. Один дайр прижал тирса к земле и вцепился пастью в его клинок, двое других уже подбирались к нему, щёлкая челюстями. Их когти высекали искры из камня, а хвосты били по воздуху, словно бичи.
— Бакулюм те в тапки, крокодил бледнокожий! — рявкнул Алексей, выхватывая кусторез. Он не рискнул использовать скипетр — магия могла спалить и Вола.
Лезвие энергетического луча вспороло шею дайра. Голова, всё ещё сжимающая в пасти меч тирса, отлетела в сторону. Приземлившись между оставшимися ящерами, Алексей описал кусторезом смертельную дугу. Луч разрезал воздух с шипением, вспарывая животы и грудные клетки.
Вой, вонь горелой плоти, лязг когтей — всё смешалось в адскую симфонию. Алексей не успел среагировать, когда челюсти очередного дайра вцепились в его предплечье. Броня костюма скрипела, сдерживая давление, но боль пронзила руку, как раскалённый гвоздь.
— Сдохни! — луч кустореза вошёл в правый глаз ящера, выжигая орбиту.
Хватка ослабла, и мощный пинок отправил тварь помирать. Она билась в агонии, хвост хлестал по скалам, сбивая камни.