Он уничтожит Астрис — местную реликвию. Убьёт любого номарха, вставшего на пути. Пойдёт на сделку с дьяволом, лишь бы вернуться. Лишь бы снова услышать её голос, а не рёв драконов и шипение ширтов.
— Пора, — произнёс Воронцов сам себе и встал.
Одна Сатели уже скрылась за горизонтом, а значит, через два часа солнце поднимется над горами. Нащупав в кармане флакон с заветной жидкостью, он достал его и откупорил. Содержимое флакона призрачно мерцало в лунном свете. Жидкость не имела запаха и была густой и маслянистой, на ощупь похожая на ртуть.
Оставив шерстяной плащ и освободив заплечный мешок для будущей добычи, Алексей начал методично наносить эссенцию на ткань костюма и на мешок. Чудодейственный раствор, скрывающий запахи, оставался на поверхности защитной ткани.
Закончив, он спрятал флакон и активировал маскировку. Костюм замерцал, сливаясь с базальтовой поверхностью. Бластер был переведён в максимальный режим мощности с функцией стрельбы очередями. Судя по размерам дракона и легендам, которые слышал Воронцов еще в своем мире, ему нужен был тяжёлый бронекостюм штурмовика Содружества с линейным плазмоганом, а не туристические треники и «пукалка» для стрельбы по тарелочкам.
До пещеры нужно было пройти примерно восемьсот метров по открытому участку плато. Единственное укрытие по пути — небольшая скала посередине в форме клыка.
Чёрный провал манил и в то же время пугал неизвестностью. Где-то там сейчас парочка драконов размером с дачный дом спит и видит сладкие сны о том, как они наводят страх на посёлки тирсов, едят девственниц по утрам и набивают пещеру золотом.
«Кстати, всегда считалось, что у дракона огромные сокровища, — подумалось Алексею. — Как же он их натаскивал в своё логово? Неужели в лапах? А может, в пасти?»
Он представил, как огромный дракон, засунув хвост в подвал замка, нелепо пытается подтянуть к выходу набитый золотом сундук. После долгих и упорных попыток у него это получается, и он, довольный, хватает пастью сундук и летит в своё логово. Слюна течёт ручьём, горло чешется от накопившихся горячих газов, но выдохнуть пламя нельзя — слишком ценный груз во рту. Тяжёлый сундук (золото весит очень много) перевешивает голову вниз, задница торчит кверху. Приходится всё время координировать траекторию полёта и выворачивать крылья, чтобы не уйти в штопор. Челюсть уже ломит, но ею нельзя двигать — непрочные деревянные стенки сундука, обитые жестяными полосами, могут лопнуть, и добыча золотым дождём посыплется с неба.
Наконец-то дракон долетает до своей пещеры и, пригнув голову и как можно плотнее прижимая кожаные крылья к бокам, пробирается по тёмному туннелю в глубину горы. Там уже лежит огромная гора золота, которую он использует вместо подушки.
Уставший дракон нежно, как самое дорогое в своей жизни, опускает сундук на вершину сокровищ. С него течёт слюна, и древесина медленно дымится, вступив в реакцию с выделениями желез.
Дракон медленно открывает и закрывает пасть, разминая затекшую челюсть, смотря одним глазом на сундук в предвкушении добычи. Наконец, когда челюстно-жрательный аппарат приходит в норму, он кладёт свою лапу на сундук. Тот не выдерживает чудовищного давления и рассыпается на части, но… Вместо блеска золота дракон видит непонятные пергаменты и камни, которых у него в пещере ещё больше, чем золотых монет.
Огненный шторм, вырвавшийся из пасти дракона, превращает добычу в полыхающий костёр. Пергаменты сгорают в огне, и их пепел кружится в тёмной пещере, которую заполнил разъярённый рёв, полный досады и ненависти…
Такая представленная картина заставила Воронцова улыбнуться и немного снизить нервное напряжение.
Сливаясь с серыми скалами, он шагнул в чёрный провал пещеры. В нос ударил коктейль запахов — сера, гнилая плоть и что-то сладковато-приторное, словно пережаренный мёд. Отключённая ради экономии энергии система фильтрации костюма щедро делилась всем спектром «ароматов», от которых сводило желудок.
«Тук-тук, есть кто дома?» — мысленно пошутил Воронцов, активировав прибор ночного видения.
Контуры пещеры проступили в темноте: высокие своды, покрытые слоем копоти, будто гигантская печная труба. На стенах — блестящие наплывы застывшей лавы, а под ногами — ковёр из костей. Тут угадывались остатки от туш ларанов и лурнов, а также горных козлов с переломанными хребтами. Даже обнаружились останки нескольких ширтов в доспехах, пробитых насквозь когтями.
Кости изредка тихонько скрипели под сапогами. Антиграв гасил шаги, но каждый скрип заставлял мужчину вздрагивать.