Дверь скрипнула, открывая просторную комнату, залитую дрожащим светом жировых ламп. Воздух будто загустел от запаха сушёных трав и грязных шкур.
Исида сидела за столом, её обычно золотисто-песчаная кожа стала бледной, словно под лунным светом. Увидев Воронцова, она вскинула голову, и в её глазах мелькнуло что-то дикое — надежда, боль и толика радости. Губы дрогнули, но остались сжатыми. За её спиной Дор, здоровой рукой впившись в плечо принцессы, ухмыльнулся. Воронцов заметил отсутствие бинта — значит, шаман подлечил культяпку Дора.
— Вот твоя «хатан», номарх! — Дор с силой дёрнул Исиду за плечо, заставив её вскрикнуть. — Шутки кончились. Её голову отправят хану в мешке с опилками, если…
Четверо охранников у стен напряглись. Луки в их руках дрожали, а стрелы с маслянистыми наконечниками блестели, будто зубы ядовитой змеи, готовой к атаке. Отравленные стрелы — одна царапина — и смерть в муках.
— Ты принёс овум⁈ — Воо вскочил, опираясь на стол. Его узловатые пальцы со звоном ударили по каменной столешнице.
— Убери от неё руки! — голос Воронцова прозвучал тише шелеста листьев, но Дор резко отпрянул, будто обжёгся. — Или присоединишься к брату в царстве теней.
— Ты… — зло зарычал Дор, но старик ударил посохом об пол.
— Молчи! — Воо задыхался, его белые глаза прожигали Воронцова злобой. — Клади мешок на стол, и она свободна!
Алексей медленно сбросил поклажу. Яйцо глухо стукнуло о каменную столешницу. На миг все замерли — даже лампы будто потускнели. Дор отступил, машинально схватившись за рукоять короткого меча.
Исида вскочила, опрокинув стул, и бросилась в объятия человеку.
— Ты не представляешь… — шёпот её прервался рыданием. Горячие слёзы катились по щекам, смешиваясь с пылью. — Они… он…
За спиной Алексея звякнули тетивы. Четыре стрелы нацелились ему в спину.
— Исида, расскажешь потом, — прошептал Алексей, чувствуя, как её дыхание дрожит у его шеи. Пальцы принцессы впились в его плащ, словно боялись, что он растворится в воздухе. — Сейчас есть вопросы поважнее.
Он прикрывал её собой от лучников, поэтому пришлось держать её с другой стороны, на виду у старейшины с его психованным сыном.
В следующий миг он встретился взглядом с Воо. Вождь сидел, словно каменный идол, но его глаза — два белка — следили за каждым движением.
Дор в это время выхватил яйцо из мешка, его лицо исказила болезненная гримаса.
— Горячее! — он не удержал реликвию, швырнув её обратно на стол. Яйцо покатилось к краю.
Алексей резко шагнул вперёд, едва успевая поймать его. Ему пришлось оставить спутницу беззащитной под прицелом лучников, что его сильно напрягало.
«Придурок! — мысленно взорвался Воронцов. — Твой брат заживо сгорел за эту хрень, а ты…»
Он сжал яйцо так, что хрустнули костяшки, ощущая, как жар согревает кожу сквозь перчатки.
«И зачем я его вообще ловил? — старался он удерживать во внимании всех присутствующих. — Если оно настолько прочное, как говорилось, пусть бы падало…»
— Перчатки возьми, увалень! — зашипел Воо на сына.
— Воо, — Алексей нарочито медленно поставил яйцо на мешок, — ты обещал провизию и ларанов. Провожать нас не надо — сами найдём дорогу.
Он бросил взгляд на Дора, который теперь ёрзал у стены, потирая обожжённые ладони.
«Жонглёр-неудачник», — мысленно усмехнулся он, отмечая, как охранники у дверей напряглись.
— Я помню наш уговор, гилзале, — старик кивнул, не отрывая глаз от яйца. Его пальцы задрожали, когда он провёл ими по скорлупе. — Лараны будут готовы к утру. Вьюки набиты едой, вином, шкурами… Выступите на рассвете. Мы держим ящеров далеко в долине, там температура более комфортная для них. А сегодня ночью — время проводить погибшего сына.
Он замолчал, глотнув воздух, будто слова застряли в горле.
— Смерть Вола… — Воо внезапно впился взглядом в Алексея. — Шаман нашёл на теле раны. Свежие. Но затянутые. Как он их получил?
Воронцов кратко пересказал всё: засаду дайров у перевала, схватку в ущелье, безумный спуск с обрыва. Упустил лишь детали — как Вол дрожал от страха, как блевал от боли после стычки с хищниками, как вопил всё время, вначале привлекая дайров, а затем драконов. Если бы он не кричал и слушался его приказов, то был бы жив.
— Он встретил смерть лицом к лицу, — выдохнул Воо, — как воин.