— Убейте его! — завопил старейшина с посохом, увенчанным черепом рептилии. — Он осквернил землю тирсов и убил сыновей Воо!
С навершия его посоха вырвалась синяя молния, ударив Алексея в грудь. Плащ вспыхнул, обнажив защитную ткань «Авантюриста» и немного её подкоптив.
— Недостаточно магии в ваших погремушках, дедки! — рыкнул номарх, подпрыгнув высоко вверх. Заклинания просвистели мимо, а его бластер точными очередями выкашивал местных шаманов.
В хаосе криков, всполохов магических заклинаний и стонов никто не заметил момента, когда погребальный костёр вспыхнул ослепительным столбом пламени. Огонь, лижущий останки Вола и его брата, озарил долину алым заревом — и в этом свете Алексей увидел их.
Отряд в чёрных ламинарных доспехах. Два десятка воинов. Они шли молча, синхронно, словно механические куклы, спеша на помощь своим соплеменникам.
— Валим! — закричал Алексей, отрубая руку атакующему тирсу. — Где принцесса⁈
Он окинул взглядом суетящихся жителей.
Исиду, укрытую плащом, тащила к козьему загону Альси. Местная воздыхательница, отбиваясь от двух женщин тонким кинжалом, тянула хатан за руку, и её лицо светилось решимостью.
Неизвестно, что задумала его поклонница, но она явно хотела помочь…
Раскатистый рёв прозвучал в небе. Он прокатился по долине, заглушая стоны, вопли и треск костра. Все замерли, подняв головы.
В сполохах пламени, раздирая облака, на них пикировал бракос. Чёрная чешуя дракона отсвечивала кровавым блеском в отблесках погребального костра, а крылья, прижатые к спине, напоминали серпы смерти, готовые пожать жатву этого селения.
— Бакулюм те в рот, птеродактиль горелый, сработало! — радостно закричал Алексей, наблюдая за тем, как толпа в ужасе разбегается.
Дракон, словно огненный ураган, крушил всё на своём пути: каменные хижины плавились, как воск, под ударами огненных струй. Стоны и крики тирсов сливались с треском рушащихся балок, а воздух наполнился сладковато-горьким смрадом горящей плоти.
Алексей натянул капюшон и полумаску, ощущая, как термостойкая ткань прилипает к вспотевшей спине. Импланты в теле гудели, работая на пределе, нейросеть проецировала в сознание данные с датчиков «Авантюриста»:
+487°C в радиусе 20 метров.
В логове драконов он оставил небольшой «подарок» — амулет, полученный от патруля тирсов у гор, и нательную рубаху, выданную в деревне. Слабые намёки на виновных в пропаже овума сработали, и разъярённый родитель прилетел, чтобы покарать их.
Правда, Воронцов планировал быть как можно дальше от этого места, которое вскоре превратится в пепелище, но появление дракона сыграло ему на руку. В хаосе пожара спастись было куда проще.
Огненная струя, шипящая, словно тысячи разъярённых змей, вырвалась из пасти дракона, когда тот пролетел в десяти метрах над землёй. Пламя лизало почву, оставляя за собой стекловидные полосы спекшегося песка. Дома вспыхивали один за другим, как пороховые бочки — соломенные крыши взлетали в небо, разбрасывая искры. Тирсы, объятые огненным хаосом, катались по земле, их вопли сливались с рёвом пламени. Один из воинов, охваченный огнём с головы до ног, бежал к ручью, оставляя за собой чёрные следы на камнях.
Воронцов рванул к погребальному костру, но перед ним возник юноша с длинным мечом. Его голый торс, покрытый татуировками, блестел от пота и масел. Древние руны на груди чёрным узором выделялись на бледной коже.
— Грязный гилзале! — завыл он, загораживая путь. — Все эти смерти на твоей совести! Сам Айша проснулся, чтобы покарать тебя за богохульство!
— С дороги, болван, если жизнь дорога! — рявкнул Алексей, но клинок юноши уже взметнулся в ударе.
Человек резко присел, и сфокусированный луч кустореза, описав дугу, легко рассёк торс противника. Стальной меч аборигена с грохотом упал на камни, а юноша, широко раскрыв глаза, уставился на свои вываливающиеся кишки. Кровь хлынула на землю, шипя на раскалённых углях.
— Передай привет Айше, — процедил Алексей, стиснув зубы.
Он сунул руку в полыхающий костёр.
Доски в нише почти прогорели, обугленные края крошились под пальцами. Мужчина, стиснув зубы от жара, нащупал яйцо сквозь пепел. Оно пылало малиновым заревом, словно адский уголь, а трещины на скорлупе пульсировали, будто в них билось живое сердце. Броня из драконьей скорлупы всё ещё сдерживала существо внутри.
— Посиди ещё, дружок, ещё рано, — прошипел Алексей, прижимая яйцо к груди. Его голос потонул в рёве дракона, выжигающего долину.
Чудовище, описывая круги над селением, извергало потоки огня. Пламя лизало каменные стены, превращая их в огненные ловушки. С каждым разом когтистые лапы выхватывали из толпы новые жертвы: подростка, застывшего в ужасе; старуху, тянувшую к небу костлявые руки; воина, безуспешно прикрывавшегося щитом. Их тела, объятые пламенем, падали с высоты, разбиваясь о землю. От отряда в чёрных доспехах остались лишь дымящиеся бугры — оплавленная сталь слилась с трупами в единую массу среди тлеющей травы.