Прогоревший у основания крест, предназначенный для ритуального сожжения Воронцова, угрожающе накренился в его сторону. Алексей ловко отпрыгнул, и в этот момент деревянное распятие, объятое пламенем, рухнуло вниз, извергув снопы искр. Массивный столб упал точно на лежавшего на земле Воо, размозжив ему голову. Кровь, смешанная с внутренностями, разлетелась в стороны, а его чёрная одежда из шкур вспыхнула.
— Старый козёл! — процедил Алексей, взглянув на останки вождя.
Зажав немного остывшее яйцо под мышкой, он рванул к загону, перепрыгивая через камни, горящие брёвна и обугленные трупы. Воздух звенел от криков: мать, прижимающая к груди обгоревшего ребёнка; обожжённый охотник, в исступлении бьющийся головой о камень; подросток в белом балахоне, воющий над телом вождя своего племени. Но Алексей не останавливался — оптика в маске заливала мир кроваво-красным светом, но исправно прокладывала путь сквозь дым.
У козьего загона, объятого пламенем, он замер. Блеющие животные метались в огненной ловушке, их шерсть вспыхивала, как пакля. Альси и Исиды не было — лишь клочок чёрного плаща трепетал на краю колодца, словно флаг на ветру.
— Исида! — закричал Алексей, и тут же инстинкт заставил его кувыркнуться в сторону.
Гигантские когти вонзились в землю, вырвав фонтан щебня из тропинки, где только что стоял Воронцов.
Пламя, вырвавшееся из драконьей пасти, окутало его. Термозащита костюма взвыла, нейросеть сигнализировала аварийными сообщениями. Плащ испарился мгновенно, оставив лишь запах гари. Алексей прикрыл лицо рукой, выставив вперёд яйцо — словно щит из драконьей плоти.
Рык чудовища сотряс воздух. Горящий забор рухнул, осыпав искрами, и обезумевшее стадо рвануло к ручью. Воронцов вгляделся в глаза твари: вместо жёлтых зрачков — кроваво-красные, словно расплавленное железо. Рога, толстые и загнутые назад, напоминали серпы, закрученные по спирали.
— Это не тот дракон! — осенило Воронцова. А значит, его смерть не повлияет на яйцо.
Взмах крыла бракоса ударил с силой урагана. Номарха подняло в воздух, и он пролетел сквозь стену горящей хижины. Горящие брёвна рухнули на него, осыпая углями.
— Бакулюм те в клоаку, тварь! — проревел он, выбираясь из-под обломков.
Яйцо, которое он так и не выпустил из рук, словно гранату с выдернутой чекой, он с трудом сунул в наружный карман. Сжав рукоять кустореза, Алексей встал перед крылатым чудовищем.
Посреди апокалипсиса из горящих трупов, плавящихся камней, воя обезумевших животных сошлись два существа. Дракон, живое воплощение древних легенд, и человек, наполненный технологичной сталью и яростью, перемешанной с волей к жизни. Кто из них страшнее, решит не природа, а исход битвы.
Воронцов ловко прыгнул в сторону, уворачиваясь от очередного удара крыла, и в тот же момент выхватил бластер.
Дракон выпустил тугую струю огня, помешав точному выстрелу. Прыгнув щучкой, Алексей, окутанный пламенем, открыл стрельбу импульсными зарядами, но тварь прикрыла голову крылом. Заряды пробивали тонкую перепонку, но не вредили туловищу, лишь оплавляя роговые пластины.
Дракон взревел, оглашая округу, и изверг новую порцию огня, сжигая всё на пути. «Авантюрист», рассчитанный на кратковременный нагрев до двух тысяч градусов, сыпал уведомлениями о превышении порога. Большая часть костюма была повреждена за долгое пребывание в этом мире и уже не работала на полную мощность.
Махая крыльями, дракон создавал огненный смерч, пожирающий всё вокруг и не дающий Алексею подойти ближе. Бластер прощально моргнул светодиодом и отключился — перегрев кристалла вызвал срабатывание тепловой защиты. Даже оружие отказывалось работать в этом хаосе, но Воронцов не сдавался.
Скипетр был бесполезен в этой плавильной печи — слишком долгая перезарядка и слабый урон. Лезвие кустореза вспыхнуло ослепительным сиянием, разрезая клубы дыма. Алексей рванул вперёд, пригнувшись под очередным взмахом крыла.
Дождавшись, когда дракон закончит извергать пламя, мужчина резко прыгнул. Прыжок, кувырок — и крыло прошло прямо над ним, чудом не задев. Световой меч взметнулся вверх, отсекая коготь, протянувшийся к его спине. Новый рывок, разворот — и он избежал встречи с огненной пастью. Челюсти сомкнулись в считанных сантиметрах от его лица, и даже сквозь маску Воронцов почувствовал жар и запах серы.