Здесь невольники были просто инструментами труда. Они почти не отличаясь от зверей. Не имели ни голоса, ни прав, ни надежд.
Номарх или управляющий, как и любой представитель знати, обладали правом распоряжаться жизнями рабов. Это порождало бездушие и несоразмерные страдания. Отправить на рабский труд в каменоломне, лишить воды — это было обыденностью. Убить раба за болезнь? Легко!
Завершив свои раздумья, Алексей встал с трона, и его голос заполнил пространство:
— Поздравляю, Фарнах. С этой минуты ты новый управляющий замком. Но учти — ты будешь выполнять все мои требования. Никакого снисхождения не будет. Я буду требовать от тебя полной отдачи.
— Я не подведу вас, номарх, — ответил рептилоид в кожаной броне.
Лицо Асчура расплылось в мимолетной улыбке. Его распирала гордость за своего солдата, который смог добиться настолько колоссального успеха.
Курн, гневно сверкнул глазами в сторону своего соперника, низко поклонился перед номархом и запросил разрешения удалиться, обременённый негативными эмоциями. Землянин позволил ему уйти.
— Не будем заставлять завтрак нас ждать, — произнёс Алексей, прерывая напряжение. — После этого мы осмотрим новые владения. Советник, я уже придумал для тебя первое задание.
Воронцов направился к общей кухне. Ему стало любопытно посмотреть на то, чем кормят воинов и слуг. У него возникло желание попробовать эту стряпню, чтобы лучше понять, как живут его подданные. Соответствуют ли их обычные рационы новой реальности, которую он собирался создать. Он чувствовал, что с этим шагом начинался новый этап не только для него, но и для всех, кто поднимется с ним к светлому будущему.
Глава 11
Воронцов сидел на троне, держа в руках кубок с горячим травяным настоем. Он раздражённо слушал своего нового управляющего Фарнаха — бывшего воина Асчура. За одни сутки Фарнах провёл полную инвентаризацию складов и хозяйственных помещений, записав все данные в огромный свиток. Теперь он был готов поделиться результатами.
— … Ведро деревянное — сорок пять штук, ведро железное — десять единиц, бочка большая деревянная — пять штук… — монотонно перебирал он данные последние полчаса.
— Бакулюм те в тапки! — прервал его Воронцов, отставив кубок на небольшую подставку рядом с троном. — Не нужно зачитывать эту ересь, иначе тебе придётся пересчитывать, сколько гвоздей будет забито в крышку твоего гроба, если ты не остановишься. Давай по существу. Больше о еде, скоте, зерне, сене и соломе. Главное, запасы древесины и подобные вещи, — не скрывал он раздражения.
— Как скажете, номарх, — лицо Фарнаха вдруг потемнело, оттенок кожи сменился со светлых тонов на тёмные. — В общем, не все так хорошо, как кажется. Райча собрали много, как и корма для ящеров и других тварей. Можно даже сказать с запасом. Однако, остальное оставляет желать лучшего.
Алексей слушал его с задумчивым видом. Фарнах продолжал, его голос становился всё более серьёзным:
— Все приспособления для посадки и инструменты находятся в плачевном состоянии и требуют замены и ремонта. Рабов слишком мало. Прошлый мор в сезон дождей унёс жизни десятерых, а новых не купили. Из-за нехватки рабочих рук и хорошего инструмента мы вряд ли сможем полностью засеять поля.
— Это плохая новость, — заметил Воронцов, нахмурившись. — А как же кузня? У нас впереди два месяца, пусть чинят.
— Железа нет, — Фарнах развёл руками в стороны. — Конечно, мы попытаемся привести в рабочее состояние часть инструмента, но это не решит проблему.
— А купить нельзя? У соседей, к примеру? Или дороги размоет полностью? — Алексей потирал виски в надежде найти хоть какую-то возможность выхода из сложившегося положения.
— Во время Паира движение возможно только в двух направлениях: в болото и на восток, к номарху Айдару, — лицо Фарнаха стало серьёзным.
— Я часто слышу это имя. Кажется, Рамтем и его брат — его сыновья?
— Так и есть, — в подтверждение кивнул Фарнах. — У нас это был последний год службы у этого номарха. Асчур уже хотел уходить, так как с оплатой в этом году были проблемы.
— Десять дорз золота — не такая большая сумма? — Алексей попытался ободрить своего управляющего.
— Десять⁈ — широко распахнул глаза изумлённый зам. — Мы с ним с трудом сошлись на семи дорзах за год!