Глава пятая
Даже подгоняемый Маги, Фабрис собрался лишь к 15 часам, и они поспешно направились к кладбищу Монпарнас.
Повернув на бульвар Эдгара Кине, Фабрис заметил выходившую из такси Рейну Вальдер. Рейна была маленькой полненькой женщиной лет пятидесяти, не выговаривавшей четко слов и одевавшейся кое-как. Правда, на этот раз она постаралась одеться в черное.
— Рейна!
Импресарио обернулась, щедро одарив их своей лошадиной улыбкой. С такой улыбкой, несколько зло, но справедливо утверждал Фабрис, Рейна смахивала на Весельчака, одного из семи гномов диснеевской Белоснежки.
— Фабрис, дорогой, ты бесподобен…
Рейна с ним еще не виделась после его возвращения в Париж. Она стиснула его своими короткими, но сильными руками, затем протянула руку «нашей дорогой Маги».
— Тебе всего-то надо пересечь улицу, но и тут ты умудряешься опаздывать…
— Послушать тебя, так можно подумать, что Констан дает званый вечер!
Лицо Рейны помрачнело.
«Это уже не Весельчак, а Ворчун», — подумал Фабрис.
— Франсуаза предлагает нам свой последний спектакль…
— Продолжай в том же духе, а я вернусь домой напиться в уединении, — насмешливо ответил Фабрис, подхватив под руку импресарио.
— Во всяком случае, будет много народу! — продолжил он, заметив количество стоящих перед кладбищем машин.
— Подобного давно уже не было! — ответила Рейна, возвращаясь к своей обычной язвительности.
— Я отдаю должное твоему великодушию, ты вполне могла бы не утруждать себя, особенно после того, как по-свински обошлась с тобой Франсуаза десять лет назад…
— Я незлопамятна, — призналась Рейна Вальдер, слегка потупив взор.
— Лгунья! Во всяком случае запомни, я запрещаю тебе танцевать на могиле, ибо среди посетителей есть и дети!
Маги начала проявлять признаки беспокойства: Фабрис принял слишком беззаботный вид, не подобающий знаменитому актеру, присутствующему на похоронах.
— Фабрис, больше не смейся, — попросила она.
— Ты права, Маги, — поддакнул актер, пытаясь принять безутешный вид.
— Это возрастное, — доверительно сказал он импресарио, — я не могу больше контролировать свои лицевые мускулы!
Рейна отрывисто рассмеялась, будто расчихалась.
Они миновали ворота кладбища под всполохи вспышек.
— Фабрис, еще разок!
— Повернитесь, мсье Фонтень…
— Немного правее…
— Господа, господа, немного почтения к усопшей, — попросил Фонтень, с удовольствием выполняя просьбы фотографов.
Тем временем Маги выспросила у служителя дорогу, по которой прошел похоронный кортеж, впрочем, расспросы оказались бессмысленны, ибо место можно было определить по толпе. Маги потащила актера с импресарио в указанном направлении. Фоторепортеры путались у них под ногами.
Блекло-голубое небо очистилось от огромных черных туч, так и не разразившихся грозой.
— Оно не так уж и мрачно, это кладбище, — заметил Фабрис, следуя тенистой аллеей, — я бы согласился устроиться в уголке, если со мной случится подобная неприятность. Маги, позаботься узнать, нет ли свободного местечка…
— Не говорите так, — возразила ненавидящая черный юмор секретарша.
Наконец они присоединились к похоронной процессии, остановившейся у выкопанной могилы. Служащие похоронного бюро пристраивали рядом венки и букеты цветов. Около сотни людей окружали семью Франсуазы Констан, среди друзей и знакомых затесалось немало любопытных, слонявшихся в надежде повидать знаменитостей.
По толпе пролетел глухой рокот.
— Фабрис Фонтень… Это Фонтень…
Любопытные вначале оборачивались и лишь затем пропускали актера со спутницами.
Фабрис благодарил, натянуто улыбаясь.
— Убийца здесь, — прошептал он, не разжимая губ.
— Убийца? — переспросила Рейна Вальдер.
— Да, Тони!
Не дожидаясь комментария, Фабрис тотчас продолжил голосом, в котором проскальзывали веселые нотки:
— Посмотрите на папашу Эрналя, он торгуется, как при покупке парика! Это похоже на старьевщика…
— Фабрис! — прошипела Маги.
Фабрис замолчал, но это быстро ему наскучило. Чтобы скоротать время, он принялся изучать стоящих рядом, надеясь найти прелестное личико. В нескольких шагах от него стоял молодой человек с прыщавым лицом, едва сдерживавший слезы — продавец от Шавано.
Бруно Мерли тоже мысленно отметил присутствие этого опрятно одетого юноши, он не знал его, но уже дважды их пути пересекались, и Бруно пообещал себе позже отметить в статье присутствие юного незнакомца «с утопающими в слезах глазами».