— Вы знаете, мы не слишком близко знакомы, — признался несколько смущенный Бруно.
— Надо же! — с наигранным удивлением бросил тот.
Бруно постарался обойти плоскую круглую банку, одну из тех, в которых хранят кинофильмы, но наступил на другую. Посмотрев вниз, он увидел полдюжины подобных коробок и крышек, валявшихся на паркете.
Коробки были пусты.
— Вы видели это? — заинтригованно спросил он.
— Да. Сожгли фильм, несколько недогоревших кусочков пленки остались в камине.
— Фильм? — переспросил журналист и поднял одну из крышек, на которой карандашом было написано: СЧМВ № 3.
— Но это же его фильм! — воскликнул он. — СЧМВ означает «Скажите, что мы вышли»… И он его сжег?
— Он или кто-то другой, — заметил инспектор.
Но взволнованный Бруно его не слушал.
— Это невероятно, он не мог совершить подобного, он слишком дорожил им, это частица его самого…
Бруно успокоился и добавил:
— Надо срочно сообщить об этом!
Одной рукой он схватил телефон, другой раскрыл справочник на букву «О». Ему нужен был телефон ОРТФ, и он нашел его.
— Вы могли бы спросить у меня разрешения на звонок, — спокойно заметил инспектор, пока Бруно накручивал диск аппарата.
— Но я же на работе! — негодующе запротестовал журналист.
— Не учи ученого, — буркнул Соважон, занявшись своей вновь погасшей трубкой.
— Алло, ОРТФ?.. Мадемуазель, не могли бы вы мне назвать ответственного за показ фильмов?..
— Говорят из полиции, — сухо добавил Соважон.
— Мсье Кассар, да, именно он… Передайте ему трубку… Его нет? Тогда его секретаря, я думаю, что у него такой имеется!
Бруно безнадежно покосился на инспектора, хмуро взиравшего на происходящее.
— Секретарь мсье Кассара? — вскоре продолжил журналист. — Говорят из полиции… Не могли бы вы мне сказать, ваша служба не выдавала мсье Жан-Габриэлю Эрналю копию его фильма «Скажите, что мы вышли»? Мсье Эрналь, улица Висконти, 17 бис. Побыстрее, пожалуйста, это очень важно.
Мгновение спустя Бруно, повесив трубку, объявил:
— Фильм выдан в пятницу… и Эрналь уничтожил его. Конечно, он или кто-то другой…
— Это как раз то, о чем я говорил немного ранее, но вы меня не слушали, мсье начальник службы безопасности! — бросил Соважон, но тут же отбросил шутки в сторону.
— Чем вас так заинтересовала эта история с фильмом?
Бруно воскресил в памяти судьбу единственного полнометражного фильма Жан-Габриэля Эрналя и успех, пришедший к нему слишком поздно благодаря телевидению. Соважон не разделял волнений журналиста.
— Предположим, фильм таит в себе какую-то опасность, какую, я пока плохо себе представляю; единственное, что я понял: его хотели уничтожить не до показа, а после, что совершенно необъяснимо…
— Тогда, следуя вашей логике, Эрналь сам его уничтожил?
— Я ничего не утверждаю.
— За несколько дней до показа в «Кинотеке», в вечер чествования Франсуазы Констан? Вы совершенно не знаете Эрналя, ни за что на свете он не отказался бы от такого шоу…
— Если предположить, что он совершил самоубийство и не захотел ничего оставлять после себя…
— Вы предполагаете самоубийство?
Соважон ничего не ответил.
— Надо перерыть весь дом, — продолжал Бруно. — Наверняка существует еще одна или несколько копий фильма.
Инспектор отдал распоряжение, но поиски были тщетны.
Нашли лишь изрезанный текст сценария «Скажите, что мы вышли…», и тут Бруно скрыл от инспектора, что Эрналь подарил один экземпляр ему.
Фото Тони Лафо, похищенное Бруно, поместили на первую полосу бюллетеня «Франс Пресс» в пятичасовом выпуске. «Свидетель, жертва или убийца?» Таков был набранный крупными буквами заголовок через всю полосу.
Снимок обгорелых останков «рено» поместили на третьей странице перед большой статьей Бруно Мерли, размышляющего об ужасной истории фильма и заканчивающего вопросом: «Можно ли рассматривать как несчастный случай странную смерть в ванне Франсуазы Констан, погибшей на прошлой неделе?»
Когда Маги известила Фабриса Фонтеня, уже изрядно поднабравшегося, о смерти Эрналя, тот лишь отрезал:
— Пусть не особенно рассчитывают на меня в траурной процессии… тем более, что гроб будет пуст.
Даниэль Жено, бывшая Пакен, услышала по радио комментарий о трагическом уходе из жизни Жан-Габриэля Эрналя, и эта новость лишь укрепила в ней сознание бессмысленности встречи с теми, кто десятью годами ранее прилагал все усилия, чтобы добиться успеха.