– И поделом ему, – буркнул Заморочит. – Что он шатается тут, вокруг моего дома!
– Но ведь вы даже не знаете, кто это был! А вдруг это какой-нибудь ваш друг?
– У меня нет друзей.
– Или, может, кто-нибудь, кто нуждается в вашей помощи.
У колдуна вырвался короткий безрадостный смешок:
– Ты не знаешь жизни, малыш. Кто стреляет первым, тот бьёт без промаха. Запомни это.
Но тут снова постучали.
Пять минут седьмого
Заморочит молчал и только скрипел зубами.
– Это в окно, – мяукнул Мяурицио. – По-моему, маэстро, это в окно стучат.
Он прыгнул на подоконник, приоткрыл створку окна и через щёлку ставней поглядел на улицу.
– Там кто-то сидит, – прошептал он. – Вроде как птица, вроде как ворон.
Заморочит продолжал молчать, только поднял вверх руки, словно бы что-то отвергая.
– А вдруг какой-нибудь несчастный случай? – продолжал котик и, не дожидаясь приказа колдуна, толкнул ставню.
Вместе с облаком снега в лабораторию влетела птица, настолько ощипанная, что скорей напоминала не ворона, а большую бесформенную картофелину, в которую как попало воткнули несколько чёрных перьев. И всё же это был ворон. Он приземлился, проехался на худых лапах ещё немного по полу, прежде чем смог остановиться, и, взъерошив жалкие остатки перьев, открыл весьма внушительный клюв.
– Как же так! Как же! Как же! – закаркал он громогласно. – Вы, я вижу, не торопитесь открывать! Тут и помереть можно, пока дождёшься. Да ещё стреляете в пришедших – вот смотрите, последнее хвостовое оперение продырявили! Ну и манеры! Где мы с вами находимся?
И вдруг он заметил кота. Котик глядел на него большими горящими глазами. Ворон втянул голову в крылья, отчего стал казаться каким-то горбатым, потом растерянно прокаркал:
– Ой-ой! Пожиратель птиц! Этого ещё не хватало! Ну спасибо вам. Дело, видно, кончится катастрофой!
Мяурицио, который за всю свою недолгую жизнь ещё не поймал ни одной птички, а уж тем более такой огромной и зловещей, сперва даже вообще не понял, что речь идёт о нём.
– Алло! – мяукнул он с достоинством. – Привет, незнакомец!
Колдун всё ещё молча, с большим недоверием разглядывал странного пернатого.
Ворон чувствовал себя всё более неуютно. Он смотрел то на кота, то на колдуна, вертя головой из стороны в сторону, и наконец прокартавил:
– Если вы не против, господа, я попросил бы закрыть окно, потому что всё равно уже больше никто не влетит, а тут такой чертовский сквозняк. Я его опасаюсь, у меня и так в левом крыле ревматизм или как это там называется?
Котик закрыл окно, спрыгнул с подоконника и начал ходить большими кругами вокруг пришельца. Он хотел всего лишь посмотреть, не случилось ли что с вороном, но тот, похоже, расценил интерес к себе Мяурицио совсем по-другому.
Заморочит тем временем вновь обрёл дар речи.
– Мяурицио, – приказал он, – спроси-ка этого стервеца-стервятника, кто он такой и что он здесь позабыл.
– Мой дорогой маэстро, – сказал котик как можно более благовоспитанно, – хотел бы узнать, как тебя зовут и зачем ты пожаловал?
Круги кота становились всё уже и уже.
Птица вращала головой, не спуская глаз с Мяурицио.
– Передай твоему маэстро от меня сердечный привет. – При этом он в отчаянии подмигнул коту одним глазом. – Моё достойное имя, с вашего разрешения, Яков Карк, и я являюсь, так сказать, летучим «мальчиком на побегушках» у мадам Тирании Вампирьевны, его многоуважаемой тётушки. – При этом он подмигнул другим глазом. – А кроме того, никакой я не стервятник, с вашего разрешения. Я птица совсем другой породы. Я не коршун, не ястреб, а старый, испытанный жизнью ворон, можно даже сказать, ворон-бедолага.
– Гляди-ка, ворон! – с усмешкой заметил Заморочит. – Хорошо, что ты это разъяснил, а то и не догадаешься.
– Ха-ха, страсть как остроумно, – чуть слышно прокаркал Яков Карк.
– Бедолага? – с состраданием осведомился Мяурицио. – Какая с тобой беда? Говори, не бойся. Мой добрый маэстро тебе поможет.
– Какая беда? Невезение. Вечное невезение, – мрачно заявил Яков. – Например, надо же было мне попасть сюда, чтобы встретить этого ужасного пожирателя птиц! И перья у меня все выпали после того, как я недавно попал в ядовитое облако. Такие облака за последнее время встречаешь всё чаще, а почему, никто не знает. – Он снова подмигнул коту. – А твоему доброму маэстро можешь передать, что нечего так меня рассматривать, даже если ему не нравится мой потрёпанный наряд. У меня теперь уже нет более приличной одежды.