— Стой! Кто идет?
Ответа он не разобрал и осторожно двинулся вперед. Можно будет поднять тревогу, прикидывал Струков. Это принесет мне пользу, и ревком позабудет о своих подозрениях. Не успел он пройти и десятка шагов, как услышал короткий вскрик у склада. Струков обогнул сарайчик, стоявший между бараком и складом, и тут же отпрянул назад. На снегу лежал часовой. Над ним склонился человек.
Он пытался рассмотреть убийцу, но темнота скрывала его лицо. Затем неизвестный, убедившись в смерти часового, схватил его винтовку и побежал в сторону Струкова. Струков хотел броситься к бараку, но удержался. Тогда убийца сразу же заметит его и выстрелит в спину. Он попятился, прижимаясь к стене, и оказался за углом. Убийца часового подбежал к сарайчику. Струков по звукам определил, что тот разрывает сугроб.
Характерный звук жестяной банки, полной жидкости, безошибочно подсказал Струкову, что убийца достает керосин. Неужели намеревается поджечь склад? Струков даже обрадовался. Надо захватить этого человека во время поджога. Он спасет продовольствие, избавит угольщиков от голода. Послышался металлический стук банки о банку. Он отчетливо услышал, как человек ругался.
Перепечко! — узнал голос колчаковца Струков. Тщедушный и так смело действует. У Струкова появилось уважение к Перепечко, и он заколебался. Выдать Перепечко ревкомовцам? Пожалуй, это будет предательством. Перепечко же его сообщник, хотя и не подозревает об этом. Его гибелью Струков ничего бы существенного не достиг. Временно он бы вернул доверие ревкома, но если позднее из Владивостока поступят разоблачающие материалы, то его без колебания поставят к стенке.
Струков вернулся никем не замеченный в барак и притворился спящим. А позднее, когда свет бушующего пламени проник сквозь замерзшие окна и поднял на ноги шахтеров, он вскочил вместе со всеми и бросился тушить пожар. Недалеко от него Перепечко старательно бросал лопатой снег в огонь…
Рули с одобрением смотрел на Перепечко, и, когда Струков закончил свой рассказ, американец подошел к Перепечко и протянул ему руку:
— Вы решительный человек, И я рад пожать вам руку.
— Почему же вы до сих пор не дали мне понять, что знаете историю с пожаром? — Перепечко недоумевающе уставился на Струкова.
— Ждал, когда вы признаетесь в своем намерении пощекотать меня ножичком, — криво улыбнулся Струков. — Ждал подходящего момента обменяться с вами любезностями.
— Ха-ха-ха! — Перепечко визгливо засмеялся. На худом горле вздрагивал кадык.
Удобная поза, чтобы полоснуть ножичком… — мелькнуло у Струкова.
Засмеялись и остальные. Трифон укоризненно сказал Перепечко:
— И от меня утаил.
— Оберегал тебя от лишних волнений.
Перепечко, гордый собой, потянулся за рюмкой.
Он не мог сказать, что не надеялся на Трифона. Все выпили в честь Перепечко, и Рули заговорил:
— Пример господина Перепечко убеждает меня, что я имею дело с мужественными людьми, готовыми, восстановить справедливость. Мы, Стайн и я, как верные ваши друзья, пришли к вам в самый тяжелый для вас час. Русские помогли в трудный час нашей борьбе[20]. Мы, американцы, сейчас поможем вам. Ревком должен быть уничтожен. Такова ваша основная цель?
— Да, — за всех высказался Перепечко.
— Это можно сделать в кратчайший срок. — Рули отодвинул от себя тарелку и взялся за трубку, готовясь к длинному разговору. Вначале он обратился к Струкову: — Господин Бирич подробно рассказал мне, какими шансами вы тут располагаете и на каких людей полагаетесь. Ваш удар должен быть точен, как выстрел канадского траппера[21]! Но прежде надо прицелиться быстро и безошибочно.
— Что надо сделать?
Струков уже профессионально заинтересовался. Американец нравился ему спокойствием и убежденностью. Со стороны, не слыша, о чем он говорит, можно было подумать, что Рудольф ведет скучноватый для него рассказ. Но Рули узкими глазами внимательно следил за своими слушателями. По лицам, по их поблескивающим глазам он видел, что они готовы на все.
20
Рули говорит о моральной поддержке Севера в его борьбе с рабовладельческим Югом во время гражданской войны в Америке.