В прочем, сегодня они будут вынуждены отстать от него. Как минимум на пару дней. Иначе им потом самим придется расправляться с небольшим подарочком от очень нервного Глюка, которому уже порядком надоело чуть ли не на руках относить работягу домой и укладывать его спать, что стало довольно проблематично, ведь Инк себе еще и бессонницу отработал. Даже «переезд» с дивана на кровать не помог. Вечно лежит с пустым взглядом, а потом резко подскакивает и начинается…
До него, видите ли, озарение снизошло. Это надо сделать так, а это вот так, добавить то, пятое, десятое, бла-бла-бла и прочее. И ведь хрен успокоишь. Мало того, этот гиперактив в порыве вдохновения еще и приставать начинает! Чуть отвлечешь от мыслей о работе — он сразу переключается на Эррора. Якобы вдохновляется. Совсем уже крыша поехала. Нет, ну как можно получать прилив сил от трехчасового рассматривания чужой руки? Или ноги. Бывает еще хуже — насильно снимает футболку и пялится на душу и ребра, проводит по ним фалангами пальцев, гладит, мнет, так приятно… Так, стоп. О чем это он? Ах, точно. В общем, такое поведение Инка чертовски раздражает Эррора. Ну, может быть, не прямо чтобы чертовски, но раздражает.
— Ты странный. — Буркнул разрушитель, оказавшись вновь прижатым к кровати. Нет, определенно, с этим нужно что-то делать. Сегодня Глюче не отпустит Инка ни на какую работу. Ни за что. Только посмотрите, до чего она довела горе-хранителя!
— М-м-м, — тихо промычал Инк, внимательно рассматривая шейные позвонки своего сожителя, — но у тебя такие завораживающие кости. — Задумчиво протянул он, отчего на скулах Эррора вспыхнул ультрамариновый румянец.
— Что в них такого? — Тихо вымолвил Глюк, перебирая в голове мысли о том, что у Инка просто недосып и ему просто мерещится. Просто глюки. Да, определенно.
— Необычный цвет, глубокий и завораживающий. — Начал объяснять хранитель, проводя ладонями по рукам Эррора и поднимая их выше. — Кроме того, интересная цветовая гамма. Яркая, хоть и мрачная. Твои ребра с внешней стороны черные, как смоль, а внутри красно-бордовые, цепляющие взгляд, привлекающие внимание. Особенно в совокупности с твоей весьма нестабильной темной душой, внутри которой сочится прекрасная ультрамариновая магия.
— Взгляд, внимание? — Нервно заикаясь, произнес чернокостный. — Да кроме тебя никто и не подумает сдирать с меня вещи, чтобы посмотреть на мои ребра!
— Кроме того, твои руки. — Не обращая внимания на упрек со стороны Глюче, продолжил Инк. — Тонкие, аккуратные, но крепкие. Даже несмотря на обилие трещин, они прекрасны. — С огромной осторожностью он переплел свои пальцы с пальцами Эррора, сжав при этом его руку в своей. — А твои черные кисти! Бордовые нижние фаланги и ярко-желтые верхние! Это же просто упоительно.
— Звезды, Инк, ты ненормальный. — Вполголоса прошептал разрушитель, еще обильнее заливаясь краской. Казалось бы, куда еще больше? Оказывается, возможно.
Дыхание перехватило, когда лицо Инка оказалось в паре миллиметров от смущенного лица Глюче. Забавно, дыхание у скелетов. Тем не менее, они дышат. И сейчас Эррор невероятно четко ощущает обжигающее дыхание нависающего над ним хранителя, занимающегося всякими непотребствами.
— А лицо, эти твои проводники магии в виде полос от глазниц к челюсти… Они такие… Необычные и завораживающие. — Художник, с присущей ему напористостью, совершил что-то совсем уже из ряда вон. И ладно бы только потерся своей скулой об скулу Эррора. Пережить можно. Но лизнуть ее кончиком своего радужного языка — это уже перебор!
Волна лагов пробежалась по всему телу Глючного. Наверное, он бы уже перезагрузился десять раз, если бы не привык к столь неординарным действиям Инка. Да и страшно как-то перезагружаться. Мало ли что еще ему в голову взбредет.
— А еще у тебя просто неописуемо чарующие глаза. — Прошептал вполголоса хранитель, склоняясь еще ближе к Эррору. Да куда уж ближе-то! Ну куда?! — Всегда поражался их необыкновенности. Во всей вселенной не найти таких глаз, которые будут прекраснее твоих. И даже тот факт, что у тебя проблемы со зрением, не делает их менее очаровательными.
— Если говорить о глазах, то неописуемо чарующие они скорее у тебя. — Выпалил Глюк, совсем не осознавая того, что говорит. В его взгляде буквально на долю секунды проскользнуло какое-то восхищение, не оставшееся незамеченным Инком, довольно улыбнувшимся на это. Правда, осмыслив свои слова, Эррор все-таки начал перезагружаться. Ну кто его за язык-то тянул?!
— Оши-Оши… — Сладостно пропел заметно взбодрившийся хранитель, обхватывая руками лицо разрушителя. — Какой смысл думать, что я говорю все это только лишь из-за переутомления? — Буквально промурлыкал Инк, как только Глюк пришел в себя.
— А из-за чего же еще? — Выплюнул тот, заметно напрягаясь. — Кто в здравом уме вообще додумается говорить такое?!
Пожав плечами, хранитель лишь свалился рядом с разрушителем на кровать, не отпуская при этом его голову из своих ладоней.
— Может быть, это и ненормально. — Ласково улыбнувшись, прошептал Инк. — Но это точно не из-за недосыпа и переутомления, будь уверен.
— Так скажи мне уже, из-за чего. — Рыкнул Эррор, освобождаясь от хватки хранителя.
— Ты же и так знаешь… Уверен, что хочешь услышать? — Расслабленно протянул тот, не напрягаясь подхватывая руки Глючного и прижимая того к спинке кровати. Увидев сосредоточенный вид разрушителя, нетерпеливо ожидающего ответа на поставленный вопрос, Инк лишь выдохнул. — Кроме меня никто и не подумает прикоснуться к тебе. Но не потому, что боятся тебя. Не потому, что знают о твоей гаптофобии, не распространяющейся на меня, так как ты уже привык ко мне. А потому, что если хоть одна живая душа коснется тебя, то я самолично устрою этой душе «хорошее» время.
— Это не объясняет твоих действий. — Прищурившись, пробурчал Эррор. Инк странный. Чертовски странный. Неужели уже записал Эррора в свою собственность? Точно крыша едет, никак иначе.
— Ладно, намеков ты не понимаешь. — Улыбнулся хранитель. — Мне нравится смотреть на тебя. Нравится ощущать тебя, касаться, чувствовать, изучать. Ты для меня особенный, не такой, как все остальные. Я ни к кому и никогда не испытывал подобный интерес, никто не вызывал у меня столько восхищения, ни с кем еще я не хотел быть так сильно, как с тобой.
— Ты понимаешь, что этот интерес совсем нездоровый? — Серьезно продолжил копать Глючный. Правда уже не так уверенно. Даже как-то робко, уже самостоятельно вжимаясь в спинку кровати, отводя взгляд в сторону. — Одержимый.
— Да, Оши, ты прав. — Мгновение, и Инк уже плавным движением повернул его голову к себе, заставив смотреть его прямо в свои глаза. — Я одержим. Одержим тобой. И нет, это не лечится. Ни сном, ни отдыхом, ничем.
От этих слов внутри что-то сжалось, а магия в душе забурлила. Неловко. Совсем неловко. Чертов Инк, больной, сумасшедший, ненормальный, чокнутый.
— Ты идиот. — Буркнул Эррор скачущим от напряжения голосом. — Чертов настырный влюбленный идиот.
— А ты вредина. — Довольно ухмыльнулся хранитель. — Чертовски милый, очаровательно стеснительный и точно также влюбленный вредина.
— Откуда тебе знать об этом? — Тихо и рвано с трудом проговорил разрушитель, больше похожий на синий фонарик. Весьма прекрасный фонарик, светом которого хочется любоваться вечно. Вместо ответа Инк прильнул к скелетным губам Глюка, провел по ним языком, вновь руками обхватил учащенно пульсирующую душу, магия в которой завораживающе бурлила. Эррор не отвечал, но и не сопротивлялся. А после недолгих ласок даже расслабился и едва заметно подался вперед, тут же тормозя себя и останавливая.
Чертов Инк!
Ну почему в его присутствии внутри поселяются такие щекотливые чувства, почему без него так тоскливо, почему он так манит, ну почему? Нет, конечно, понятно почему. Но… Эх, чертов одержимый придурок. Слишком настойчивый придурок.
И все-таки, подавшись вперед, Эррор ответил на поцелуй, позволил их языкам вновь сплестись, обхватил руками Инка за плечи и вновь дал ему нависнуть над собой. Что толку отрицать очевидное? Дрим и так уже однажды спалил всю контору этому придурку. В прочем, Инк тоже всегда все в лоб говорил. Ну, почти всегда… Просто до сих пор не верится в реальность происходящего. До сих пор не верится в наличие у радужного мудака души, чувств, эмоций. Не верится в то, что они и правда взаимно полюбили друг друга.