Несомненно, однако, что не всё, что слышал, узнавал и знал Анненков, он смог и пожелал огласить: это видно, между прочим, и из приводимых ниже кратких записей Анненкова, который иные из отмеченных им фактов не ввёл в свои «Материалы» и вовсе не использовал. Как бы то ни было, с конца 1851 г. Анненков погрузился в работы по Пушкину, — и дело у него пошло быстро и успешно, хотя робость и неуверенность в своих силах не покидали его. Когда, в октябре 1851 г., Анненков, поправившись от болезни, приехал из Москвы в Петербург с братом Фёдором Васильевичем[803], слух о его предприятии получил уже широкую огласку[804]. 17 декабря 1851 г. Погодин из Москвы писал Плетнёву о работе Анненкова и о желательности содействия ему в этой работе[805]; в то же время (15 января 1852 г.) и Соболевский писал Погодину, обещая свою помощь в работах П. И. Бартеневу: «Анненкова я тоже знаю, но с сим последним мне следует быть осторожнее и скромнее, ибо ведаю, коль неприятно было бы Пушкину, если бы кто сообщил современникам [?] то, что писалось для немногих или что говорилось или не обдумавшись, или для острого словца, или в минуту негодования в кругу хороших приятелей»[806].
Под 25 февраля 1852 г. читаем в дневнике А. В. Никитенки: «Встретился в зале Дворянского собрания с Анненковым, издателем сочинений Пушкина. Государь позволил печатать их без всякой перемены, кроме новых, какие найдутся в бумагах поэта: последние должны подвергнуться цензуре на общих основаниях. Новых, говорит Анненков, очень много. Разумеется, их трудно будет поместить в предстоящем издании. Анненков за всё заплатил вдове Пушкина пять тысяч рублей серебром[807], с правом напечатать пять тысяч экземпляров. Выгодно!»[808]
В августе 1852 г. П. В. Анненков, проработав несколько месяцев над бумагами Пушкина, хранившимися у его вдовы и ею переданными в распоряжение редактора[809], уехал, для большей продуктивности работы и чтобы иметь возможность сосредоточиться на ней одной, в свою деревню — село Чирьково, Симбирской губернии[810].
Некоторые сведения о ходе его работ, о различных частных вопросах, с нею связанных, о сомнениях, колебаниях и затруднениях, встречавшихся ему на пути, мы находим в отчасти ещё не изданной переписке Анненкова с Тургеневым, хранящейся, в подлинниках и копиях, в Пушкинском Доме. Приводим из этой переписки несколько извлечений, которые покажут, между прочим, какое значение придавал Тургенев — как известно, горячий почитатель Пушкина — труду Анненкова[811].
12 октября 1852 г. Анненков писал Тургеневу из своего Чирькова в Спасское-Лутовиново: «Третий месяц живу один-одинёшенек в деревне и засел на 1832 годе биографии Пушкина. Решительно недоумеваю, что делать! Он в столице, он женат, он уважаем — и потому вдруг он убит. Сказать нечего, а сказать следовало бы, да ничего в голову не лезет. И так, и сяк обходишь, а всё в результате выходит одно: издавал Современник и участвовал в Библиотеке. Из чего было хлопотать и трубы трубить? Совестно делается. Бессилие своё и недостаток лучшего писательского качества — изложения твёрдого и скромного вместе, чтобы всем легко было читать, — видишь как 5 пальцев. Надаёшь себе нравственных плюх и сядешь опять за ткацкий станок. Какая же это биография? Это уже не писанье, а просто влаченье по гололедице груза на клячонке, вчера не кормленной. Только и поддержки ей, что убеждение (хорош корм!), что по стечению обстоятельств никто так не поставлен к близким сведениям о человеке, как она. Не будь этой ответственности, не из чего было бы и отравлять себя. И так в ноябре доберусь питоябельным образом до конца[812] в гадчайших лохмотьях. Нечего больно зариться на биографию. Есть кое-какие факты, но плавают они в пошлости. Только и ожидаю одной награды от порядочных людей, что заметят, что не убоялся последней. Вот вам исповедь моя — и верьте — бесхитростная…»[813]
«Я понимаю, как Вам должно быть тяжело так дописывать биографию Пушкина — но что же делать, — отвечает Тургенев из деревни 28 октября 1852 г., — истинная биография исторического человека у нас ещё не скоро возможна, не говоря уже с точки зрения ценсуры, но даже с точки зрения так называемых приличий. Я бы на вашем месте кончил её ex abrupto[814] — поместил бы пожалуй рассказ Жуковского о смерти Пушкина — и только. Лучше отбить статуе ноги, — чем сделать крошечные, не по росту. А сколько я мог судить, торс у вас выйдет отличный. Желал бы я, говорю это откровенно, так же счастливо переменить свою манеру, как вы свою в этой биографии. Вероятно, под влиянием великого, истиннодревнего по своей строгой и юной красоте Пушкинского духа, вы написали славную, умную, тёплую и простую вещь. Мне очень хочется дослушать её до конца. Ещё причиной больше вам сюда приехать»[815].
804
К этому времени, по-видимому, следует отнести рассказ А. Я. Головачевой-Панаевой, которая к Анненкову относится весьма неблагосклонно и старается всё дело его издания свести к желанию Анненкова нажить на нём деньги (см.:
807
Ср. в заметке А. А. Пушкина «По поводу статьи <П. Н. Полевого> „Как были проданы сочинения Пушкина Исакову“» (Исторический вестник. 1887. №4. С. 240).
808
809
Анненков, вероятно, тогда же изучал и бумаги Опеки над детьми и имуществом Пушкина (см.:
811
Издание это, по первоначальным предположениям, было задумано в двух сериях, с рисунками П. П. Соколова (см.:
812
Об этом сообщал Тургенев Некрасову в письме своём от 28 октября 1852 г. (Русская мысль. 1902. Кн. 1. С. 117).
813
Неизданное письмо в Рукописном отделе Пушкинского Дома*.
* Далее в целях экономии места при цитировании писем Анненкова к Тургеневу и Тургенева к Анненкову аналогичные отсылки сняты; письма Анненкова за 1854—1855 гг. ныне хранятся: ИРЛИ, ф. 7, ед. хр. 7 (фрагментарные публикации учтены в кн.: Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1818—1858) / Сост. H. С. Никитина. СПб., 1995); письма Тургенева опубликованы в его Полном собрании сочинений и писем. В настоящее время готовится к изданию том «Литературного наследства», целиком посвящённый переписке Тургенева с Анненковым.