— Альфа, фас его, фас, — закричал я осипшим голосом.
Собачий лай быстро удалялся. Чапа тоже бросилась следом, но сразу же запуталась в лопухах и свалилась. Я подхватил ее на руки и прижал к себе: «Молодец, Чапа». Но Чапа стала сердито тявкать и вырываться. Пришлось отпустить.
Шум стихал.
Чапа еще чуть-чуть погавкала, а потом села и стала прислушиваться к уже тихому голосу Альфы, смешно наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Я не стал добирать бидончик — после этой встречи мне хотелось побыстрее вернуться на поляну. Ухватил в охапку сопротивляющуюся собачку и быстро пошел назад.
Альфа догнала меня перед самой пасекой. Она запрыгала вокруг, норовя лизнуть в лицо. Я оттолкнул овчарку.
— Отойди, — сказал я, — с трусами не дружу.
И Альфа поняла. Она заскулила, виновато прижала уши и тихонько стиснула мою ладонь зубами. Я хотел вырвать руку, но неожиданно увидел, какие у овчарки грустные глаза.
— Ладно, — сказал я, — прощаю.
Альфа обрадовано махнула хвостом и выпустила ладонь. Недалеко завела «Спать пора» перепелка, и Альфа, радостно подпрыгивая, бросилась туда. Чапа, тявкая, поскакала следом.
Два подберезовика
К концу лета в поисках дров для печки я исходил с собаками почти всю округу. Только в одной стороне не бывал. Там, за ручейком, дугой огибавшем пасеку, начиналась поляна с такой высокой травой, что собаки в ней сразу запутались, а я чуть не заблудился.
Кое-как выбравшись, я решил больше туда не ходить.
Ближе к осени в лесочках вокруг пасеки появились грибы. Первые два небольших подберезовика случайно нашла Чапа, когда закидывала листьями только что сделанную ей самой лужицу. На очищенной от листвы земле я и увидел сросшиеся коричневые шляпки.
Чапа понюхала их и отошла. Для нее грибы не съедобны. Я тоже решил их не трогать, а наоборот присыпал листьями — пусть вырастут побольше, тогда и приду за ними.
На следующий день я захватил корзинку и отправился в лес за грибами. Собаки умчались вперед.
Чапа за лето заметно подросла. Теперь она не бегала хвостиком за мной или Альфой, а больше сама искала занятие. Вот и сейчас, заметив в подросшей после покоса траве полевую мышь, она забыла про нас и бросилась в погоню. Мышка успела юркнуть в норку, и Чапа, фыркая, принялась быстро рыть передними лапами. Земля так и летела во все стороны. Альфа, заглядывая с боков, нетерпеливо прыгала вокруг Чапы. Видно, ей очень хотелось помочь, но она не знала с какой стороны подступиться.
Я не стал ждать собак и пошел дальше, зная, что они меня скоро догонят.
В березовом леске за полянкой я пошел тише — здесь уже могли быть грибы. Вскоре первый молодой подберезовик лежал в моей корзинке. Я прошел совсем немного, и там оказалась парочка хрупких волнушек. Затем меня обрадовал мясистый белый гриб, а сверху легло рядком целое семейство влажных молоденьких груздей.
Грибы попадались часто. Я совсем забыл поглядывать по сторонам и незаметно углублялся все дальше и дальше в лес.
Из забытья меня вывели собаки. Они появились неожиданно, вынырнув друг за дружкой из-под куста шиповника. Морды у них были выпачканы в земле, а глаза довольно блестели. Похоже, мышке не удалось спастись.
Альфа сразу запрыгнула мне на плечи, а Чапа, закинув голову, стала чесать задней лапой за ухом.
Я скинул лапы овчарки с плеч и сел на поваленное дерево. И только тут я понял, что не знаю, где нахожусь. Корзинка была уже почти полная, можно и возвращаться, но в какую сторону идти?
Чапа перестала чесаться и побежала вниз к виднеющейся тальниковой речушке. «Может Чапа знает дорогу?» Я решил пойти за ней.
Ручеек был неширокий, Чапа его легко перепрыгнула. Мы с Альфой перешагнули следом. Места на другом берегу показались мне незнакомы. За зарослями тальника начиналась некошеная поляна, поднимающаяся к молодому осиннику на пригорке.
Чапа смело нырнула в траву, но тут же запнулась и упала. Я хотел подхватить ее, но собачка заупрямилась, огрызнулась на меня и снова рванулась вперед. Густая трава оплела ее всю, и собачка опять уткнулась носом в землю.
Я все-таки подхватил ее.
— Нет, Чапа, — сказал я, — так мы с тобой далеко не уйдем.
Чапа стала вырываться, но, убедившись, что это ей не удастся, смирилась.
Я направился к лесу. В некоторых местах трава была выше меня, ноги путались, осинник на пригорке то и дело пропадал из виду. Мы шли еле-еле. Чапу я держал на руках, Альфа, повесив голову, плелась сзади.