ААД — это изначальное начало, оно предполагает время, когда всё, существующее сегодня, было не более чем потенциалом. Оно относится к первичной и важнейшей материи, из которой происходит всё вещественное и к которой всё вещественное возвращается; это время, бывшее до того, как возникло время. Начало — это также и конец, и таким образом мы можем отнести их к числам 1 и 9, а также — к элементу земли.
ДЖУГАД — это череда эпох (джуг джуг), бегущих, подобно реке, от начала времени. Было бы естественно подумать об элементе воды как изображении потока времени, проистекающего из некоего таинственного источника. Двойственность этого потока времени связана с числом 2, в то время как бесконечность времени соотносится с числом 8.
ХЭ БХИ — это нынешнее состояние дел и форма времени в настоящем. Этот термин предполагает, что вне зависимости от того, какую культурную форму мы нашли, чтобы заполнить пустоту времени и скрыть реальность, основополагающая суть будет одной и той же. Числа формы — это 3 и 7, они соотносятся с элементом огня. Эти числа всегда были самыми притягательными для людей, но также они сбивают с толку и отвлекают наше внимание от божественного присутствия в настоящем, вместо этого оставляя нас с фотографическим или экранным образом текущего мгновения.
НААНАК ХОСИ БХИ — это неизбежное возникновение того, что будет в будущем, и постоянное присутствие реальности. Это ветер, переносящий нас в будущее, где мы подобны падающим с деревьев семенам, уносимым ветром к своей судьбе. Ветер не только уносит нас в будущее, но и несёт вести о будущем в лёгком ветерке интуиции, который гладит нам лоб или волнует нашу грудь. Этот аспект времени связан с элементом воздуха и числами интуиции — 4 и 6.
САЧ — это реальность основной сутры, или формулы, в её неизменном существовании, проходящем через все изменения свойств времени. Относясь к элементу эфира, САЧ напоминает занавес театра жизни во всех её фазах. Это звук рождения времени и звук всего, что рождается с течением времени.
Теперь давайте по-другому посмотрим на эти временные фазы через особенности времён года, как если бы они были пятью великими актами в драме этого мира.
Акт 1. Зима — великий сон
Время — это потенциал, свёрнутый, подобно пружине, но также и полностью развёрнутый. Это начало и конец, время, начавшееся после завершения предыдущего времени и идущее к началу того времени, которое начнётся после него. Это мгновение падения плода на землю и начала времени великого сна. Это падение, или приземление, пребывает в естественной гармонии с силами притяжения и становится определённым, как событие. Затем идёт долгое зимнее ожидание. Семя хранит себя и свои будущие возможности в том месте, откуда оно сможет расти. Это время до начала времени, заземлённое, но также и застывшее, неподвижное и тяжёлое. Каждая история заканчивается там, где она начинается, и начинается там, где заканчивается. Это история, существующая до того, как она будет рассказана, и это тайна, которая остаётся после того, как о ней рассказали.
Акт 2. Весна — река грёз
Это поток времени, текущий через эпохи, во времени, через время, как время. Он появляется из определённого места, когда семя раскалывается и встречает проблемы двойственности и взаимоотношений. Оно начинает пускать корни и виться спиралью вверх через тьму; хаотичная, но могущественная сила. Эта весенняя река энергии полноводна, она выходит из берегов, но при этом пуста; она заманивает, цепляет и привязывает к земле. Это время, которое создаёт дистанцию между двумя планами и становится тем временем, которое мы измеряем, а также — временем, которое порабощает нас. Оно может забрать нас в бесконечность или вовлечь в цикл бесконечного возвращения. Это время, которое мы тратим впустую, время, которое проходит, время, которое мы тратим с пользой или теряем. Это проблема, выраженная в вопросе «КАК?»
Акт 3. Лето — завораживающий спектакль
Прошлое находится в настоящем, настоящее становится прошлым, и прошлое повторяется в проекциях будущего. Мы пытаемся поймать настоящее и заточить его в сувенирах и фотографиях, однако они немедленно становятся прошлым, статичной иллюзией уже прошедшего «здесь и сейчас», которой не хватает движения. Это не то время, которое можно измерить, но мера времени, которая затем становится историей. Время разветвляется и принимает определённое внешнее воплощение; формируются привычки, из-за которых теряется гибкость, но мы всё-таки можем развивать умения, организовывать время и приводить его в порядок. Историческое время — это время, которое мы пытаемся понять, и которое, как нам кажется, мы можем объяснить. Историческое настоящее быстро становится ложным прошлым, в то время как мы, изучая прошлое, можем подобрать ключи к настоящему.