— Это бал, значит, придется танцевать. А мы с тобой, танцующие вдвоем — это, конечно, феерично, но не будем шокировать публику.
Да, уже и до меня дошла глупость моей идеи. Значит, нужен партнер.
На ужин мы не пошли. Шуршик сбегал в столовую, поумилял домовушек и они собрали для нас еду и даже, 'чтобы маленького не нагружать, ему же тяжело', перенесли все к нам в комнату. Правда, Шуршик вернулся только спустя час, и он еле дошел, они его закормили там. Но мордаха была довольная, он улегся на кровать и попытался рассказать мне, что нашел в книге недавно, и что у него уже начали получаться заклинания, но не смог, заснул.
Теребить малыша я не стала. Мне вообще Дуб посоветовал сильно к нему не лезть, а дать ему время освоиться, и самому захотеть везде быть со мной, а то сейчас ему очень тяжело. Я в душу к нему не лезла, он знает, если что, я рядом, помогу и поддержу. Да если надо, я вместе с ним в изнанку отправлюсь.
Я тоже еще немного почитала, поболтала с Кристи, так, через раз. Она тоже лежала, читала. И сама не заметила, как уснула, видимо сказался долгий насыщенный день. А завтра опять тренировка и первый был.
Глава 16
'Бал'
Если кто-то думает, что подготовка к балу — это волнительное и чудесное занятие, он жестоко ошибается. Для начала, у меня с утра прошла тренировка. Ну, как прошла, проковыляла. Мазь, сваренная накануне, действовала, но уворачиваться все равно надо, потому что глаза ею не закапаешь, губы не намажешь, да и лицо мазать приходилось не сильно энергично. Она пекла немного, и запах резких, глаза чуть-чуть слезились. Так что намазала я лицо, но совсем чуть-чуть. Магистр хоть и заметил, но противиться не стал. Еще мне выдали все-таки комбинезон и курточку моего размера, они тоже были жаропрочные, но и эти вещи имели предел, под струей огня стоять не стоит.
Так вот, тренировка, где над нами опять измывались. Я думала, вчера была тяжелая тренировка. Я ошиблась, тренировка длилась почти три часа. Три часа! К концу этой экзекуции я мечтала об эвтаназии, меня помиловали, тренировка не могла длиться вечно.
Шон пытался пошутить:
— Все когда-нибудь кончается, кончиться и это…
Но я была настроена не так оптимистично. Магистру что, он не напрягается. Он сам нам сказал, что так может провести без сна и отдыха очень долго. И это его очень, было красноречиво.
После тренировки мы, опираясь друг на друга, как старые пропойцы, ползли в магпункт. В этот раз обошлось без ожогов, но мышцы перегружены, где-то растяжения, ушибы, ссадины — спасибо полосе. Лекарь встретила нас взглядом того, кто познал дзен. Ей было все равно, и она понимала, что теперь это наша норма. Залечила все и отправила в столовую, подкрепиться.
А теперь представьте, вами играли в дикий вид спорта, где вы выступали игрушкой для битья. Потом последствия убрали, но усталость осталась, обезвоживание и утрата сил на лице, в буквальном смысле слова. У меня были мешки под глазами, и их мило окружали синяки. Я не хочу на бал, я хочу спать. Потому что спать хотелось больше, чем жить.
Но кого это волнует. Если обычные студенты еще могли выбирать, идти им или нет, и то это была только видимость выбора, то нам, участникам Игр, сказали прямо — не придем, вытащат в том, в чем будем одеты, и так и будем радовать глаз учащихся.
После столовой, когда я приползла в комнату, Кристи уже вовсю наводила красоту, она мазалась, красилась, натиралась. Сразу вспомнилась мама и ее обычное 'женщина должна быть прекрасной и душой, и телом, но пока до той души докопаются, тело вдоль и поперек изучат, а значит надо быть ухоженной'. При этом она тянула меня в салон, где из нас пытались сделать мечту, а не ведьму.
Кристи хватило одного взгляда на меня, чтобы понять всю катастрофу, но подруга была не из трусливых, она как генерал, не прекращая своей работы, командовала новобранцем.
— В душ, натрись маслом, дай впитаться, маску на лицо.
— Что значит, может, не надо? Я сказала, надо!
— Не спи!
— Не слизывай сливки с лица!
— Ты что, уснула?!
— Смывай, мажь, выпей.
Я даже не старалась сопротивляться, зачем? Из меня стараются сделать симпатичную ведьмочку, зачем противиться? Тем более, все равно не поможет. Я выполняла все посылы, но будучи честной перед собой, я костерила ректора и это правило 'Быть всем, ведь мы едины'.
После бодрящего чая, стало чуть легче. Но тут пришел отходняк, ничего не болит, я поела, успокоилась, расслабилась, поспать бы, но нельзя. Кстати, бабушка не подвела, и у меня на кровати лежало платье, голубого цвета, изящное, с кружевом, но в то же время очень простое. Приталенный силуэт, расходящийся в широкую юбку. В нем я не была принцессой или там потрясающе красивой, но я была милой, скромной и ранимой, наверное.
Интересно, на что был расчет? А то, что платье выбрано такое неспроста, в этом нет и сомнений, бабушка всегда любила строгие наряды, но в то же время они были чуть тяжеловаты, а тут просто девочка-цветочек. Уже одеваясь, заметила записку со следующим текстом:
'Сильной быть нужно не всегда. Обратим внимание общественности, что Академию будет представлять беззащитная девушка, дадим тебе фору, пусть не берут в расчет. Я думаю, ты уже в курсе, что будут гости. Дерзай, ангелок'.
А вот это уже интересно. Я спросила у Кристи, но она была не в курсе, значит, будем узнавать на месте.
Самое сложное было с волосами. Да-да, много девушек говорят 'они не поддаются', 'я не могу их уложить', 'все равно будут лежать, как им хочется', А после выходят с идеальной прической и, как бы между прочим, уточняют, что у них очень не послушные волосы, которые просто случайно сейчас лежат идеально. Ага, завидно. Я не стала даже пробовать, просто высушила их, и одну сторону чуть прихватила заколкой-невидимкой, где было видно только маленький цветок василька, олицетворяющий верность и доверие. Пусть будет верность Академии и оказанное мне величайшее доверие, просто люблю васильки, это ведь цветок правды.
Ко времени начала бала, мы были готовы. А вот тут получилось просто шикарно, Кристи-то идет с Дином, а я так замоталась, что даже не побеспокоилась о наличии у себя спутника. Ребята попытались предложить втроем, потом Кристи решила, что я должна идти с Дином, а она потерпит, ведь я же участница, пришлось их послать, на бал. Убедив, что я не пропаду.
Они ушли, а я, подождав для верности минут десять, вышла следом. Бал проходит в центральном зале, идти нужно было от нашего общежития минут десять. На выходе мне встретилась наша комендантша, она за что-то распекала двух ведьмочек, но понять, что она говорит, было сложно, понимали только виновницы ну и воспитательница несчастных. Я издалека махнула, поздоровавшись, и постаралась быстрее уйти, вслед услышала:
— Ойти не могуси, дитятко совсеми худюща, зматанили ее.
Судя по интонации, мне ничего плохого не светит, а там, кто его знает, что милая женщина имела в виду.
То здесь, то там видела идущие парочки. Что скрывать, себе врать глупо, мне было обидно. Я тоже хотела бы, чтобы за мной пришли, и идти на бал с тем, кто нравится, обсуждать. Может, и подготовка тогда была бы трепетной, и старалась бы больше. А так сделала все, что сказала Кристи и ни грамма больше, не для кого. Крисс. Нет, мужчина, который не может решить, нужна я ему или нет, не нужен мне. Может, сейчас я и погорячилась, и изменю свое решение, но для этого я даже не знаю, что он должен сделать. Я не буду бегать за парнем, повздыхаю издалека. Сарказм, настроенный внутрь себя, это уже диагноз.
Возле входа в зал стоял милый-милый дяденька. Идти и так не хотелось, а сейчас как бы проползти мимо. Жаль, без метлы, так бы залетела из окна, они открыты в зале. Итак, на пороге стоял милый домовой с характерным именем Адольф Петрович. Старый знакомый, который до сих пор страдает и не может изменить украшенные мною ворота. Студенты поговаривают, что он пытался заменить одну створку. Так, когда поставили новую, она опять окрасилась в дикие цвета. А он стоял и выл на одной ноте, бедный, так радеет за вверенное ему имущество.