Как видно, гость был много моложе седого немца. Волнуясь, тот говорил ему, что юноше нелегко себе представить, что значит для него, старого национал-социалиста, увидеть воплощенными идеи фюрера. Он верил в них, когда партия была еще невелика, когда до нынешних побед было очень далеко, когда в самой Германии только предстояло взять власть!..
- Я хочу быть откровенным с сыном моего друга, - торжественно произнес седой майор. - Я знаю, что молодые немцы воюют превосходно, это отличные солдаты, это настоящие национал-социалисты, ими гордится Германия…
Но это была еще не сама откровенность, а лишь нерешительность перед нею. После короткой паузы или, может быть, заминки майор продолжал:
- Однако теперь, когда мы празднуем победу за победой и близка окончательная победа, быть преданным идеям и делу фюрера куда легче, чем в ту пору, когда Гитлер еще не пришел к власти. Не так ли? Мне кажется, не все молодые немцы - не думай, что я говорю о тебе, - да, не все молодые немцы ценят и чтут ветеранов партии! Я прав?!
Гость не отвечал на «Не так ли?», на «Я прав?», не подавал голоса, но это не остановило майора:
- Я встречаю, и, к сожалению, нередко, людей, которым не дороги идеи фюрера, дело фюрера, однако они среди нас. Зачем? О, их интересуют плоды побед! Они полны решимости пожинать эти плоды!.. Они неравнодушны к пирогу. А мы в начале тридцатых…
Он стал вспоминать товарищей, стоявших у истоков национал-социалистского движения, знавших лишения и невзгоды, - тех, кто привел Гитлера к власти. Казалось, он говорил теперь не для гостя - для самого себя, почти бормотал… И внезапно запел - громко, властно, как бы зная, что запев подхватят десятки голосов:
Нет, это он не запел, а показал, как пели. С каким чувством, как вдохновенно пели тогда, в тридцатые, они, нынешние «старики».
А гость подтянул - впервые Воля услышал его голос, - и вместе, старый фашист с молодым, дружно допели куплет:
Допоздна длился разговор за стеной. Фашисты строили планы на ближайшее будущее. Молодой сразу же после победы мечтал вернуться в Германию, он рассчитывал, что уже к Новому году окажется дома. А майор отвечал, что и он мечтает о доме, но если немцы установили в Европе Новый порядок, то должны быть там, где этот порядок нужно поддерживать и укреплять. В этом он, в частности, видит свой долг…
Наутро Воля пересказал Бабинцу беседу немцев от начала и до конца.
- Они так рассуждают, будто… в общем, можно подумать, знают точно, что победят, - добавил он от себя, не глядя на Бабинца.
- Так и рассуждают, - подтвердил Микола Львович. - Им из-за этого, когда начнутся у них поражения, будет тяжелее.
Он произнес это спокойно, и Воле вспомнился Бабинец у калитки дворика Грачевского, когда до вступления фашистов в город оставались минуты. «Вперед-вперед! - скомандовал ему тогда, издеваясь, Грачевский. - Воюй!» А Бабинец отвечал, как бы обнадеживая: «Я повоюю» - и на мгновение вскинул костыль так, как берут наизготовку винтовку…
- Так, - сказал Микола Львович и поглядел на невеселого Волю сначала сбоку, а потом в упор. - Ослаб ты не слишком? Помочь завтра нужно будет багаж дамочке поднести. До станции не по силам тебе, конечно, поэтому…
- Почему ж? - обиделся Воля.
- …доволоки до конца Риттерштрассе, а там она тебе заплатит, поблагодарит, сама немного понесет, да тут Леонид Витальевич к ней: «Позвольте вам помочь!» И враз у ней чемодан отнимет и потащит и того не покажет, что тяжело… - Бабинец поднял палец. - А ты за ними следом пойдешь на всякий пожарный случай. И я тоже по другой стороне улицы ковылять буду. - Приглядеть надо ж, чтоб не украли…
- Тяжелый, значит, чемодан? - небрежно переспросил Воля.
- Пуда два. А тащить его надо как легонький, будто шелк в нем да крепдешин, платья да юбки!
- На самом-то деле в нем что?
- Другое, - веско ответил Бабинец и, увидя вошедшего Леонида Витальевича, довольно проговорил: - Вовремя! Минута в минуту! Здравствуйте!
- Аккуратность - вежливость королей, - ответил Леонид Витальевич с печальной улыбкой. - Здравствуйте…
- По сведениям из немецких источников, - заметил Микола Львович, кивая на Волю, - Гитлер думает на днях закончить войну. Уж ихние офицеры прикидывают, куда им после победы податься. Москву не слушали?