По улице Курчатова медленно ползла оранжевая поливальная машина. Целые фонтаны воды щедро лились на асфальт, заливая белой пеной и дорогу, и кустарник, и тротуар. Пена неприятно тошнотворно пахла. Не желая принимать незапланированный вонючий «душ», Сашка быстро перебежал улицу, рысью промчался по заросшей сиренью дорожке между двумя пятиэтажками, обогнул школьный пищеблок и выскочил к парадному входу школы № 2.
Высокий светловолосый старшеклассник нахально дымил сигаретой, сидя на кафельном бордюрчике синего фонтанчика. Глаза Санька округлились. Ничего себе! Такое хамство непозволительно даже выпускникам! Сашка мысленно пожелал, чтобы фонтан неожиданно включился. Да под напором! Да посильнее!
Светловолосый нехотя отбросил недокуренную сигарету в сторону. Санёк хотел было сказать что-нибудь ехидно-непечатное, но осёкся под тяжёлым, странным взглядом рослого парня.
– Привет, Зарубин! – первым поздоровался Стасик. – Говорят, на станции авария. Тяжёлая. И пожар. Может быть, сегодня занятий не будет.
Сашка беспечно уселся рядом. Смысл сказанного до него не дошёл. Зато он вдруг понял, что пластмассовый дипломат с учебниками и тетрадками почему-то остался дома.
– Какая ещё авария? – растерянно захлопал глазами Зарубин. – На какой станции?
– Да, не на автобусной же! – рявкнул басом рассерженный Стась. – На АЭС!
У парня как-то лихорадочно блестели глаза. Он был неестественно возбуждён, в голосе чувствовалась хрипотца. Сам того не замечая, юноша время от времени почёсывал икры ног обеими руками.
Откуда было ребятам знать, что эти симптомы – первые признаки умеренных доз радиации? Пока умеренных. Этим субботним утром такие симптомы в разной степени ощущали на себе все жители Припяти.
Глядя на Стася Сашка, и сам задумчиво почесал икры ног.
– Я ещё дома на рассвете почувствовал запах гари, как будто уголь горит, – вдруг вспомнил Санёк.
– Да какой на фиг уголь! – вновь раздраженно отозвался Стась. – Там у них на энергоблоках крыши покрыты битумом, вот он и горит. Пожар там! А что произошло, фиг знает! Дозвониться с утра на станцию не можем бате. Тон-генератор в трубке поёт, номер набираем, а соединения нет. А «восьмёрка» вообще не набирается!
Сашок уважительно и как-то опасливо покосился на девятиклассника. Стасик был человеком технически грамотным, разбирался во всех отраслях науки и техники. За это его уважали, как и за крепкие, словно бы железные кулаки. Неизвестно за что больше. Но нрав у парня был взбалмошный. Рассказывали, что в начале учебного года, на разборке с двумя усатыми дядями-десятиклассниками в школьном туалете, Стась сорвал пломбу с огнетушителя и щедро остудил боевой настрой превосходящих сил противника едкой углекислой пеной. Пены с лихвой хватило, чтобы залить по уши обоих мордоворотов, а также весь туалет, коридор и лестницу. Осенние каникулы все трое провели под родительским домашним арестом, но больше в школе Станислава никто не трогал…
Дело шло к 8 часам, и двор заполнился шумным малолетним людом. Потоки учеников и учителей тонкими струйками просачивались в здание, расползались по школьным коридорам и классам. Начинался 6-часовой школьный день, и, вроде бы, уроки никто отменять не собирался.
– Я дома дипломат забыл с учебниками, – вдруг сообщил Сашка.
– А голову ты дома не забыл?! – передразнивая завуча, запищал Стасик.
– Хотя я тоже сменку не захватил, а первым уроком физра…
Санька молча ждал продолжения. Взять на себя ответственность за прогул учебного дня должен был старший. Стась не заставил себя долго ждать:
– В мои планы посещение школы сегодня не входит. Думаю взять велик и махнуть на станцию к отцу. А ты иди, грызи гранит науки!
– У меня зубы плохие, – Сашка радостно вскинул руку наискосок лба: – Всегда готов…прогулять. А чего на станцию тащиться? Может, туда тебя и не пустят. Давай позырим с крыши твоей 16-этажки, что там творится?