Как же тяжело на сердце! Да, она злилась на Карла, чувствовала себя обманутой, но все равно, черт возьми, скучала по нему. Рэд составила и отправила еще одно сообщение. Что случилось? Ждала всю ночь. Ты в порядке?
Потом, на всякий случай, послала электронное письмо. Карл, я серьезно беспокоюсь. Все ли у тебя хорошо? Если ты меня бросил, то хотя бы сообщи.
Минут через десять она снова набрала его номер и снова попала на голосовую почту. Отправила очередное сообщение: Карл, это Рэд, пожалуйста, позвони.
Она повернулась к окну и замерла.
Брайс стоял на улице, в толстовке с капюшоном, и смотрел прямо на нее.
А через секунду исчез.
Рэд выскочила из-за стола, подбежала к двери и вылетела на тротуар. Мимо проехал автобус. За ним грузовичок службы доставки. Она посмотрела в одну сторону, потом в другую — никого похожего на Брайса. У него была характерная походка, он шел так, словно весь тротуар принадлежал только ему, так что заметить его было нетрудно в любой толпе. Ярдах в ста слева от тротуара вдруг отъехало такси старейшей в Брайтоне и Хоуве компании «Стримлайн».
Был ли Брайс в нем?
Или все это ей только померещилось?
Нет, не померещилось. Рэд могла бы поклясться, что видела именно Брайса. Хитрый, надел толстовку с капюшоном, чтобы она не могла рассмотреть его ясно. Но хитрым он был всегда. Ему бы направить свои способности на что-то конструктивное, а не придумывать, как превратить ее жизнь в ад, и тогда, может быть, он и сам стал бы другим, более счастливым человеком.
Но, как говорил ее отец, отошедший от дел солиситор, такие, как Брайс, никогда не меняются. А значит, ей до конца жизни придется оглядываться.
И посматривать в окно.
11
Четверг, полдень, 24 октября
Брайс Лорен зевнул. После бурных событий прошлого вечера он почти не сомкнул глаз, а утренняя смена в химчистке начиналась в пять часов. В деньгах Брайс не нуждался, работу презирал, но у него была вполне определенная цель. Жарко, душно, тяжело да еще не самый приятный запах химикалий. Несколько раз он возвращался домой с головной болью от ядовитых паров и пересохшим горлом.
Но если все пойдет по плану, больше приходить сюда не понадобится. И у него были все основания считать, что именно так оно и будет. Он уже провел несколько репетиций у себя в мастерской, имитируя нужные условия, тщательно подготовился к сегодняшнему дню и теперь с нетерпением ждал.
Брайс улыбнулся, что случалось нечасто после…
Он нахмурился. Иногда одна даже мысль об этом отзывалась болью. В его понимании жизнь делилась на три четко разграниченных сегмента. Годы, как это теперь представлялось, бессмысленного существования — до знакомства с Рэд. С ней он ожил, как будто открыл глаза. То время было самое насыщенное, волшебное, захватывающее. И вот теперь эта бесцветная, с постоянным раздражением полужизнь. Невыносимо. Без нее. Без Рэд. Эндшпиль. Заключительные недели жизни, ее и его.
Но прежде чем все кончится, он еще преподаст урок им всем — ей и ее противным родителям. Прежде чем все кончится, она еще произнесет слова, которые он так хочет услышать. И эти слова будут ее последними: Прости. Мне очень жаль.
12
Четверг, полдень, 24 октября
Пожарная машина, две полицейских и скорая помощь — все припарковались на третьей лужайке гольф-клуба «Хейуордс-Хит».
Рой Грейс связался по радио с местным детективом-инспектором Полом Хезлдайном, который попросил его приехать лично, и теперь, сопровождаемый новоявленным детективом-инспектором Гленном Брэнсоном, шагал к месту происшествия за взволнованным секретарем клуба. Впереди уже виднелась трепещущая на ветру полоска сине-белой оградительной ленты; рядом с небольшой палаткой экспертов-криминалистов топтался полицейский в форме. Вышедший из палатки детектив-инспектор Хезлдайн — он был в защитном комбинезоне, и узнать его можно было по высокой фигуре — нырнул под оградительную ленту.
Запах горелой человеческой плоти вызывает мысли о жареной свинине, думал Рой Грейс. Вызывает чувство голода. Но потом вы видите человеческий труп. И вот тогда ваш мозг выворачивается наизнанку от стыда за эту ужасную мысль. Но голод все равно остается. Они прошли мимо группы собравшихся у клуба гольфистов с сумками и тележками.
— Вы только посмотрите, как они все изрыли! — услышал Грейс возмущенный голос. — Неужто было обязательно выезжать на поле? А если туда упадет мяч? И когда, черт возьми, нам разрешат вернуться?