— Ну… Да, конечно.
— Н-ну, попробуешь?
— Касуми…
— Еще раз…
— Касуми.
— Спасибо…
— Эй!.. Ты ч-чего плачешь?!
— А? Я… плачу?
— Д-да…
— Это… потому, что я счастлива, Кадзу.
Касуми вытерла слезы и улыбнулась, причем той самой улыбкой, которой я никогда не видел, — улыбкой неподдельного счастья.
Я впервые осчастливил кого-то, и от этого нового чувства мне тоже стало радостно.
Ведь осчастливить кого-то — уже счастье.
И девушка, которая открыла для меня это радостное чувство, стала особенной.
Может, я и был совсем обычным.
Но та улыбка меня изменила.
А теперь я уничтожу это воспоминание.
Уничтожу это новое для меня чувство.
Нет, такое для меня — это слишком. Думаю, нормально быть неготовым, особенно в самый последний миг. Уничтожать эту память, да еще и своими руками, — слишком жестоко.
Но все уже решено. Давно уже решено.
К тому же «Комната» все равно сотрет это безумное отчаяние, так ведь?
— Мария, сделаешь мне одолжение?
Я колебался, поэтому решил попросить о помощи.
— Выкладывай.
— Ты в курсе, что я сейчас сделаю?
— Ага, потому что знаю тебя дольше, чем кто-либо другой.
— Тогда скажи, что я сейчас сделаю.
Мария с серьезным лицом кивнула. Она точно понимала, почему я ее об этом попросил.
— Ты задушишь чужое искаженное желание ради собственного. И ты сделаешь это, несмотря ни на что.
Да, я верю в то, что это правильно.
— Поэтому прямо сейчас ты… разобьешь шкатулку.
Я кивнул и вытер слезы рукавом:
— Ага, все так.
Я подошел к стене — вся серая, она казалась мне едва ли толще бумаги. Эта шкатулка уже совсем истощилась. В ней остались лишь мои воспоминания, только она все равно сопротивлялась, тянула время, мешала им высвободиться.
Хотелось обернуться и еще раз взглянуть на Касуми, но я чувствовал, что нельзя.
Я вскинул руку для удара.
Вскинул, чтобы уничтожить шкатулку, желание Касуми и свои воспоминания.
— Спасибо, Кадзу, за то, что вытащил меня отсюда.
Перестань!
Меня не за что благодарить. Я просто задушил, задушил твое ошибочное желание!
Прости.
Прости за то, что не смог тебе помочь.
Поэтому я не слышу твоего голоса.
Но спасибо.
Я поверил в себя благодаря твоей последней улыбке.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
И я что есть силы ударил в стену.
Она рассыпалась со звоном стекла…
Вон летит осколок — в нем я рядом с Касуми, и мы вместе весело смеемся. Он падает на пол и рассыпается еще на тысячу других мелких осколков.
Из-за стены показывается яркий луч света и освещает нас. Стены продолжают сыпаться, свет сменяет тьму. Постепенно всюду становится светло, пусто, и ничего не видно.
Свет нас слепит.
Как жестоко, что Касуми до сих пор здесь — настоящая Касуми.
Она, вся в крови, лежит на дороге. На нее больно… нет, страшно смотреть! Волей-неволей хочется отвести взгляд.
Но она улыбается. Улыбается мне из последних сил.
— Прощай, — произносит она.
Мы исчезаем в белоснежном свете. Он проникает внутрь меня, отыскивает пустоты, вгрызается в них и разъедает. От света белеют мои внутренности, кровь, сердце, мозг. Свет окрашивает в белый мои воспоминания — поддельные, но такие важные: то новое чувство, те сказанные слова…
Все белеет и растворяется.
Белеет и растворяется.
Белеет и растворяется…
— Ая Отонаси. Приятно познакомиться, — слегка улыбнулась новенькая.
Девчонки тут же загудели, а парни до того обрадовались, что даже онемели — такой красоткой оказалась новенькая.
Конечно, и я не стал исключением, потому что ни разу не видел настолько миловидной девушки. Тут при всем желании не оторвешься. Вдобавок наши взгляды встретились, и я просто потонул в ее глазах. Новенькая, кажется, уже привыкла к такой реакции и чуть заметно мне улыбнулась.
Ее улыбка вскружила мне голову.
Влюбиться в нее… наверное, невозможно. Мы слишком отличаемся. Как будто из разных миров. Может, я выразился грубовато, но любой бы на моем месте почувствовал то же самое.
— Сразу хочу предупредить вас, — улыбка не сходила с ее лица, — не нужно пытаться… подружиться со мной.
Стоило ей это сказать, как класс тут же умолк.
Одной фразы хватило, чтобы заткнуть всем рты, — волшебство, да и только!
— Но не подумайте ничего плохого. Если бы могла, я бы обязательно подружилась с каждым из вас. Но это невозможно, потому что… — девушка погрустнела, — существование Аи Отонаси должно остаться миражом.