Эффект случайного попутчика в купе поезда так же присутствует. Все равно ведь больше не увидимся. Можно всю душу наизнанку вывернуть, и рассказать о самом сокровенном, о чем самому себе не признаешься, и потом будет стыдно за сказанное. (Ой как любят с путанами потом разговаривать опера, такой инфы можно насобирать…).
Словом, во всех областях жизнедеятельности мужского организма, полезные тетки.
И все они, в качестве психотерапевтов, являются умничками. Молчат, поддакивают в нужный момент, сочувственно вздыхают, цокают языком, вздрагивают всем телом в особо напряженный момент повествования о подвигах Геракла, с тройным подбородком.
Да пусть он лучше языком чешет и врет о своих страданиях, чем ложится на нее своим пивным животом, слюнявит ее грудь и оставляет синяки на ляжках. Опять же, не надо притворно стонать, имитируя неземной восторг от проникновения вяленького члена в лоно. И поэтому, лучше прижаться к рыхлому и волосатому телу и нежно поглаживая наманекюренными пальцами лысину, выслушивать душевные излияния очередного Рэмбо, мысленно желая скорейшего и крепкого сна этому козлу.
Солдат спит – служба идет! Они же ведь почасовые.
Хотя, по рассказам двух студенток, из прошлой жизни, вызвал их двоих какой то старый дед, снял их на всю ночь, сел перед ними на табуретку в своей однокомнатной хрущевке, и начал на гармони военные песни наяривать, с воодушевлением так, помогая себе авторским исполнением хитов. «Да лучше бы он нас трахнул!». Не оценили его соло. А ведь он, наверное, не один месяц пенсию откладывал.
Всякое бывает.
Живчик, который я носил при себе в кармане, перелитый в маленькую пластиковую бутылочку с надписью какого то лекарства от гастрита, творит чудеса. И от головной боли, которая была постоянной спасает, и от похмелья лечит. Впрочем с Мариной, жидкой виагры и не требовалось.
Первые полтора-два часа в комнате раздавались только ее притворные стоны и мое пыхтение. Заболтать она то же не пыталась, отчасти из за того, что ее рот был все время чем то занят, отчасти из за моего нежелания вести плаксивые беседы. Знаю я эти приколы.
Но всему есть предел. И мужской похоти то же. Раскинувшись крестом на здоровенной кровати и прижимая к своему потному боку тело молодой и упругой девушки, я стал глазами водить по обстановке комнаты. Повернуть шею ни желания ни сил не было.
Нет, президент в этом номере отеля останавливаться точно не будет. Дизайнер, обладал фантазией дятла. Цыганщина, да и только.
Большие панорамные окна, казалось подойдя к ним, увидишь внизу огни большого города, автостраду и станут слышны звуки полицейских сирен. Но за окнами были только унылые, обветшалые крыши двух этажных дореволюционных домов, деревянные сараи, кривой трамвайный путь и разбитая дорога провинциального города.
Все кругом иллюзия, всё обман. И я, и проститутка в номере, и сам номер. Всё пустое. Сансара.
Вся мебель была вычурной и аляпистой раскраски. Что-то отдаленно напоминало итальянские мотивы, какими мы их привыкли видеть в кино. Но все такое провинциально – убогое…
Впрочем, Марина, единственное украшение в этой комнате, на которое можно было смотреть, не хмыкая себе под нос и не хихикая. Потная, обнаженная, на скомканных простынях, со слипшимися от пота прядями волос, похоже она и правда кончила несколько раз.
Меня, уставшего от камасутры, пробило на философские рассуждения:
- Ты в судьбу веришь? – уставшим голосом спросил я.
- Ты о чем? О нашей "случайной встрече"? Замуж не пойду. Не зови. «Не пааайду...», - стараясь попасть в интонацию героини фильма «Любовь и голуби», лежа на спине, закинув ногу на ногу, сказала она.
Я перевернулся со спины на бок, подпер голову ладонью, и стал рассматривать Марину, в полутьме женское тело выглядит как то по особенному. Неоновая вывеска на входе в гостиницу давала приятный голубоватый свет в номере.
- Да неее… я о другом, - продолжал я. Вот ты живешь себе такой… почти ни кому не мешаешь… Но, косячиш изо всех сил. Никаких казалось бы последствий. А потом, хрясь, и в один день все кончается. Внезапно. Вдруг. Пропадает все. Друзья, подруги, здоровье, деньги, власть… Понимаешь?
Девушка зевнула и пальцами руки как котенка почесала меня за ухом.
- Нууу…, - безо всякого интереса то ли спросила, то ли равнодушно произнесла она.
Я в ответ рукой обнял ее за бедра и притянул к себе. Та игриво замурчала.
- А потом с тобой происходит, какая-то чертовщина. Ты и не живой, и не мертвый. И богат и нищ одновременно. И там и тут, ты чужой. Все хотят тебя убить. Зачем живешь, сам не знаешь. Просто умирать не хочешь. Страшно. Ну и обидно, то же…