И на стенах, и рядом, одеты были кто во что горазд, камуфляж, тренировочные костюмы, берцы, сланцы… Рожи у кого выбриты, у кого нет. И все какие то грязные, чуханные… Каков поп, такой и приход. При Кареле, такого не было.
Один, после не долгого совещания, кивнул мне и Сивому головой по очереди, мол, двигай за мной. Даже не осмотрели нас, обормоты. Мы походу пути крутили головами, разглядывая окрестности. Кругом мусор, как в цыганском таборе, грязь, только грфити на стенах не хватает и костров в бочках. Бомжатник. Но и народу в стабе не видно, скорее всего, Шкаф всех под замком в казарме держит. Начал боятся населения или просто крыша и дальше отъехала?
Бумажки и тряпки с земли, начали исчезать по приближению к «аудиенции верховного вождя». В дом меня на этот раз не пустили. Шкаф стоял у входа, одетый как турист или отдыхающий на тур базе, шорты, майка – "алкашка" и сланцы. Рядом с ним терлись несколько особ приближенных, но те уже были в камуфляже. Меня больше всего поразило, что Шкаф курил сигареты, раньше, я за ним такого не замечал. Остановились в полутора метрах от входа, как вызванные на допрос. Сейчас и определится главное, будем мы жить, или нет. Человек с поехавшей крышей, с завышенным чувством собственного величия, весь на комплексах неполноценности… как его можно просчитать? В конце концов, все принесенное нами оружие, я приношу ему в дар, и могу еще принести, много. Точнее, мы в вдвоем можем. Нам всего лишь, пожить тут, недельки с две, а потом мы свалим. Оба.
Примерно, все это, я и высказал Шкафу. Угодливая и слегка придурковатая улыбка просто не сходила с моего лица.
Сивый, посмотрел на меня, потом на толстяка, поморщился и отвернулся в сторону, вообще повернулся от меня и Шкафа в пол оборота и стал напряженно что то разглядывать на «Базе». Весь мой разговор, казалось его совершенно не интересовал.
К Шкафу, который все это время стоял на ступеньках, возле входа в дом с двумя «камуфляжами», быстро подошел какой то тип и по всей видимости доложил о привалившем на них счастье, в виде моих даров. Я догадался об этом по обрывкам разговора, который расслышал. Тот, постарался скрыть довольную улыбку, почесал рукой живот, который заметно вырос, подтянул длинные шорты и спустился вниз по ступенькам. Не глядя на меня и не протягивая мне руки, встал сбоку от меня и Сивого.
Еще раз подтянул штаны и обращаясь к Сивому, снисходительно но властно пробубнил:
- Я Шкаф, – наконец то представился он ему.
- Мне похуй.
Сивый, даже головы не повернул в его сторону. Он продолжал что то внимательно, щуря глаза и морща лоб, рассматривать на территории стаба.
У Шкафа бы отпала челюсть, но этому мешало несколько появившихся подбородков. Он просто молча стоял, сложив руки на животе и изумленно уставившись на вновь прибывшего. Так с ним уже не говорили уже очень долго, с тех самых пор, когда он был никем, всеобщим посмешищем, забитым и униженным.
Сивый, наконец то повернулся и посмотрел на Шкафа. Мне показалось, что он прыснет от смеха, но вроде показалось. Шкаф, явно не понимал, что ему сейчас сделать, его унизили на глазах его приближенных, они все слышали и видели.
ТАК НЕЛЬЗЯ! Никому нельзя! Но его мозг слишком долго собирал, обрабатывал и систематизировал информацию.
- Ну ты расплачься еще, - сказал Сивый, глядя на растерянное лицо предводителя, усмехнулся и пошагал куда то прочь.
Мы все замерли в Гоголевской немой сцене. Значит, объяснять свое внезапное исчезновение мне сейчас не надо? Потом что ни будь совру, да? А я так готовился…
Глава 18
Так и хочется сказать – смеркалось! И поэтически, манерно, с ленцой, взмахнуть кудрями задумчиво глядя в даль. Но никакой я не поэт, и голова у меня бритая, а не кудрявая. Но смеркалось, это правда.
Не знаю, точно почему, уж не ради драматических эффектов, Шкаф вообще был этому чужд, (он и слов таких не знал), вокруг арены для гладиаторских боев, навтыкали по окружности – факелы. В сумерках, и учитывая местонахождение и всеобщее состояние, все это выглядело зловеще и завораживающе одновременно.
Арена, я ее сам делал, вот этими вот руками… Взял строительную рулетку, воткнул один край в землю и ногой потом, прорисовал на земле ровный круг. Обложил после периметр круга полиэтиленовыми пакетами с песком и глиной, которые сам же натаскал из болота, пожалуйста – пользуйтесь! И подумать не мог, что со временем это место приобретет такой сакральный оттенок.
В зловещем свете факелов, посредине арены - стоял Сивый. Стоял на месте, спокойно, чуть расслабленно. Мне вспомнилась наша первая встреча с ним, при пером же взгляде на него, сразу захотелось втянуть живот, встать по постройке смирно и одернуть китель.