– Ничего странного, – сказала Шестнадцать Мунрайз, поднимая одно плечо. – Просто интересно. Вы, посол, появляетесь в самых очаровательных местах и, кажется, абсолютно убеждены аргументацией уполномоченного, которая утверждает, что переговоры с нашими врагами приостановят враждебные действия, которых вы столь благоразумно желаете.
– Вы думаете иначе?
– Нет, я воздерживаюсь от суждений, пока не предпринята попытка, – сказала Шестнадцать Мунрайз, и на миг Махит увидела, какой та будет в роли командующего: человеком, который оценивает, оценивает, а потом наносит удар. Шквал приказов и решений, ни малейших колебаний. – Но я потеряла двадцать семь солдат за прошедшую неделю, и меня начинает тошнить от похоронной музыки. У меня есть то, что я называю обоснованными сомнениями касательно эффективности специального уполномоченного – и вашей тоже, по крайней мере в том, что связано с переговорами первичного контакта. Возможно, вы очень ловкий варвар, Махит Дзмаре, и обвели министерство информации вокруг пальца, как спутник, пойманный на орбите, но вы не император Два Солнцепек. А эти существа вовсе не эбректи.
Махит вдруг поймала себя на том, что ей хочется рассмеяться, впрочем, это был не совсем смех, а разновидность некоего самоироничного веселья, которое принадлежало главным образом более молодому, полустертому Искандру, его поверхностной самоуверенности и бравады.
– Они похуже эбректи даже одними своими шумами – вы знали, капитан Флота, что эти звуки действуют, как самоусиливающаяся, расширяющаяся синусоидальная волна, проигрываемая с разных направлений? Думаю, что нет, не знали. И да, я определенно гораздо хуже, чем ее Великолепие Два Солнцепек, и как переговорщик, и как лицо, имеющее вес в мире. Я бы никогда не стала сравнивать себя с императором всего Тейкскалаана.
Ей стало легко на душе от сказанных слов. Быть озлобленной в собственном отчаянии, демонстрировать рану своего желания во всей ее красе: «Нет, я не стану тейкскалаанкой, я не гожусь для этого, я знаю. Позвольте мне держать кровоточащие края этой раны открытыми, чтобы вы видели поврежденную плоть внутри». Сказать: «Я никогда не стану сравнивать себя с кем-либо из вас». Сказать это, четко осознавая, что будет, всегда будет, не остановится и не сможет остановиться.
Как отражение, осколок воспоминания, ее или Искандра, слишком размытый, чтобы различить. Девятнадцать Тесло говорит: «Жаль, что вы не из нас, вы аргументируете, как поэт». Или это сказала Три Саргасс? Она не могла вспомнить, а хотелось. Это могло иметь значение, вспомни Махит, была ли то она или Искандр, нынешний император или асекрета, желающая, чтобы она – они – стали другими, а не тем, что они есть.
– Тем не менее вы по собственной воле пытались усадить их за стол переговоров, – сказала Шестнадцать Мунрайз.
– Я использую те навыки, которыми владею, – ответила Махит, чувствуя страшную усталость и холод.
– Как и ваша станция. Понятно. Каковы люди, таковы и навыки.
«А ведь она даже не уверена, что я шпион», – подумала Махит. Здесь, для себя и для своей станции – да, конечно, а еще для Дарца Тараца в оплату за то, что он спасет ее от сканов и ножей «Наследия». Ее глаза были только ее собственными глазами, пока она не отправила ему свой первый доклад, а когда она сделает это, ей придется выбирать, становиться ли ей саботажницей или шпионом, дабы уцелеть.
<Вот этой необязательно знать, что все уже решено, – сказал Искандр, и ее руки онемели от пальцев до локтей и предплечья. Она думала, что им становится лучше, но происходящее сейчас было хуже, гораздо хуже, чем некоторое время назад. – Для нее все варвары – шпионы и саботажники, если они находятся где-то на столь секретном и священном корабле, как тейкскалаанский флотский флагман. Как иначе?>
– Вы бы предпочли, чтобы мы посылали корабли-истребители, а не послов? – спросила Махит. – У нас есть несколько, но, конечно, гораздо меньше, чем у Тейкскалаана.
Шестнадцать Мунрайз задумчиво посмотрела на нее с каменным лицом.
– Может быть, настанет время, посол, когда нам понадобятся все корабли, какие удастся найти, – сказала она. – Тогда я напомню вам о том, что вы сказали мне сейчас. Но пока – спасибо. Удачи вам со специальным уполномоченным, инородцами и яотлеком. Я полагаю, станциосельники верят в удачу?
– Когда она нам требуется, – сказала Махит.
– Вам она потребуется, – сказала Шестнадцать Мунрайз и ушла, оставив Махит одну за письменным столиком, исчезла в коридоре, словно вовсе не подстерегала здесь в засаде.