Она уже чувствовала, что, вероятно, справится и сейчас. Вероятно. Если солнце и космос не будут возражать, она, возможно, справится. Если будет продолжать двигаться. А это означало, что ей нужно, чтобы инородцы говорили и дальше.
– Кто-нибудь, срочно сюда людей из министерства информации! – добавила она, чувствуя, как ее губы вытягиваются в варварской пародии на улыбку. – Быстро, быстро! Нам в конечном счете придется сказать им что-нибудь еще, а я ни черта не понимаю в этих шумах. Ну-ка, шевелитесь!
Каураанскому котенку не нравились никакие известные Три Саргасс способы ношения котят. Держать за холку казалось ей жестоким, в особенности еще и потому, что она не знала точно, где его опустит, а прижатие его к себе, как ребенка, приводило к тому, что в нее вонзались многочисленные когти.
В конечном счете она перестала его нести, а посадила себе на плечо, что ему вроде бы понравилось. Без когтей и в такой позиции не обошлось, однако эти когти были менее злобными и более ориентированными на стабильность. Она понятия не имела, что с ним делать. Она никак не могла принести его в каюту, которую предположительно должна была делить с Махит. Она в любом случае не хотела туда идти. Пока не хотела. Может быть, не категорически.
В Городе она бы отправилась в какой-нибудь приличный бар с интересным незнакомцем, чтобы развлечь себя на какое-то время. Может быть, и на кораблях Флота есть бары с незнакомцами. Хотя там будут одни незнакомцы. Может быть, кому-то из них понравится каураанский котенок – Три Саргасс хотелось на это надеяться. Она спросила облачную привязку, где расположено ближайшее место, в котором можно отдохнуть, но при этом не имеет никакого отношения к фитнесу и тренировочным центрам. Ничего более неприемлемого, чем физические упражнения, ей не приходило в голову.
Оказалось, что есть одно место, но это не бар. Ну, совсем не бар.
Может быть, это место было бы баром, если бы не располагалось на боевом корабле. Тут были столы и музыка – звучало что-то, как смутно припоминала Три Саргасс, что было популярным прошлой зимой. Работали синтезаторы, освещение было приглушенным в сравнении с тем, что она видела в коридоре, и толпилось множество незнакомцев. Подавали и еду, которая вполне могла быть в баре: жареную лапшу, маисовые зерна, вымоченные в специях и уксусе, жареные кусочки тапиоки. Чего здесь не было, так это алкоголя.
Явно для того, чтобы никто не напивался в свободное время, по крайней мере на флотскую кредитку. Все были трезвыми, и потому, когда она вошла, все взгляды обратились на нее. Это доставило ей удовольствие. Три Саргасс могла представить картину, которую являла собой: специальный уполномоченный министерства информации с котенком на плече и в кораллово-оранжевой форме, столь яркой среди моря серых с золотом флотских форм. Абсурдная картина. Возможно, угрожающе абсурдная.
– Привет, – весело сказала она. – Какая еда здесь самая-самая? Для меня и еще для этого… существа.
После этого наступила тишина, чреватая звуком. Три Саргасс ждала, когда эта тишина расколется – так всегда происходило. Любопытство и интерес побеждали каждый раз, если ей хватало терпения, и она в достаточной степени демонстрировала браваду.
И все же десять секунд ожидания были мучительны. Потом женщина, сидевшая в одиночестве у не-барной стойки, сказала:
– Жареная лепешка с лапшой. Откуда у вас котенок, уполномоченный?
На ней были знаки различия квеквелиху, офицера-специалиста по одной из дисциплин. После ее слов весь не-бар вздохнул с облегчением.
– Его дал мне адъютант, – сказала Три Саргасс и села на пустое место рядом с квеквелиху. – Хотите его взять? Он кажется таким душкой, хотя когти у него острые.
– Нет, каураанский котенок мне определенно не нужен, – сказала квеквелиху и протянула к ней руки.
Три Саргасс почувствовала резкую боль осознания: эта женщина точно знала, как вести разговор, как сочетать удивление, смятение и щедрость, чтобы мгновенно вызвать доверие. Как это мило! Перед ней был опытный переговорщик! Все равно что найти сестру-асекрету на флотском корабле. Она осторожно сняла котенка с плеча, посадила на колени квеквелиху, где тот сразу же принял яйцевидную форму из удовлетворенно вибрирующей черной шерсти и когтей.