Но Девятнадцать Тесло рассказывала ему о предке-императоре и машинах со станции Лсел, о том, кем он мог бы стать. Она рассказала об этом, а он использовал полученное от нее знание против нее же самой, и тем не менее они сейчас сидели здесь и беседовали.
– Я хотел, чтобы Тейкскалаан стал таким, как вы мне рассказывали, – сказал он. – Восемьдесят раз по восемьдесят лет мира, и чтобы никто для доказательства своей правоты не мог решать, что та или иная планета подлежит уничтожению. Я хотел остановить приказ Три Азимут, а вместо него послать мой, но при этом я все равно хочу, чтобы мы победили в этой войне.
– Война заканчивается прямо сейчас, в этот момент, а планетарная система остается целой и невредимой, – сказала Девятнадцать Тесло. – Подозреваю, ты внес в это немалый вклад. Что ты делал в том «Осколке»?
«Война заканчивается прямо сейчас», – сказала она, но не объяснила, как и почему. Восемь Антидот почувствовал, что его трясет так сильно, что чай выплескивается на пальцы. Император взяла у него чашку и стала держать для него.
– Это называется осколочный трюк, – начал он. – Они все могут такое делать, не только я.
– Пилот Четыре Крокус подробно это объяснила, – сказала Девятнадцать Тесло. Голос ее прозвучал недовольно. Такие штуки обычно мало кого радуют, догадался Восемь Антидот. Такие технологии – вроде Солнечных, только еще сильнее. Он не собирался говорить ей, что осколочный трюк все еще продолжается у него в голове. Не собирался, потому что не знал, что она сделает, с ним и вообще.
– Одиннадцать Лавр не хотел, чтобы вы знали, – сказал он ей, не вдаваясь в подробности.
– Так, – сказала Девятнадцать Тесло, словно получив то, что ей требовалось. Последняя часть пазла, вставшая на свое место. – Это полезная информация, Восемь Антидот. Спасибо тебе за нее. Я не была уверена, кто из них несет ответственность: министр или заместитель.
– Вы собираетесь… – Он даже не знал, как сформулировать вопрос.
– Нет, – император отрицательно покачала головой. – В министерстве войны он у меня под присмотром, а кто знает, что он стал бы делать без присмотра во Флоте.
– А я?
– Собираюсь ли я как-то наказать тебя?
Он кивнул.
– Знаешь, я бы хотела, чтобы ты мне доверял, – вздохнула она. – Но в таком случае ты бы перестал быть самим собой. Нет, Восемь Антидот, я не собираюсь тебя наказывать. Я просто буду ждать, когда ты вырастешь и примешь из моих рук эту работу.
Только потом, вернувшись к себе и забравшись в кровать, в наступившей тишине он вспомнил, что Девятнадцать Тесло сказала ему о капитане Флота Девять Гибискус, почему сделала ее яотлеком после того, что та учинила на Каураане. «Не потому что я считала ее слишком опасной, чтобы оставлять в живых. Я как раз считала ее достаточно опасной, чтобы выжить».
А когда он вспомнил эти слова, сна не осталось ни в одном глазу.
Все зеленело на гидропонной палубе «Грузика для колеса». В воздухе стоял роскошный аромат, такой густой, что Махит едва могла дышать. Тут повсюду росли цветы – лотосы, лилии, – на рисовом поле и овощном огороде, вперемешку, словно цветы были не менее важны, чем калории. Может быть, Двадцать Цикада так это и понимал. Это место было его королевством – так ей сказала Три Саргасс, поведав о разговоре, который состоялся между ними здесь. Когда она пребывала в убеждении, что Двадцать Цикада никогда не позволит существовать столь бессмысленно и бесчувственно разрушительным инородцам, какими они тогда казались.
Теперь они стояли вдвоем, опершись на декоративную ограду. Махит спрашивала себя, кто и где стоял на ее сегодняшнем месте в тот день: Двадцать Цикада или Три Саргасс? Чей рассказ опять ходит тут по кругу?
<Закольцованный сюжет>, – сказал Искандр, а она ответила: «Предопределенность». Гипотеза и реакция на нее.
Без предупреждения или преамбулы, только потратив время на то, чтобы распрямить плечи и поднять подбородок, словно Махит была проблемой, которая требовала от нее столько безрассудной решимости, сколько требовали все переговоры, которые она вела на мостике, вместе взятые, Три Саргасс спросила у нее:
– Ты хочешь вернуться вместе со мной?
Хорошо еще, что она не сказала «Ты хочешь вернуться домой вместе со мной?»