В этот самый момент я увидел, как распадок рассекла серая молния, взметнув за собой клубы пыли и лесного сора. Следом раздался жалостный вскрик кикиморы, получившей смертельную рану. Хвала Богам, я уже начал думать, что нас никто не придет спасать. Серая молния — это навык Эл, нашего Следопыта, «Добить добычу». Охотник молниеносно бросается вперед, преодолевая дистанцию до врагов за какую-то долю секунды, на короткий миг практически исчезая из поля видимости, и в конечной точке наносит своей жертве страшный, проникающий удар копьем. Невероятно красивый навык, ужасающий своей разрушительной силой, который мне удалось увидеть в ее исполнении еще вчера, во время осады. В этот момент на минибаре карты интерфейса моргнули и появились сразу семь дружественных маркеров. Моя группа подошла очень вовремя.
Оставшиеся кикиморы, и без того уже потрепанные, погибли в течение пятнадцати секунд — Рик, обозленный не хуже цепной собаки, вошел в раж, стреляя из лука, словно пулеметчик, Эл добивала подранков, остальные тоже не стояли на месте. Я, наконец, смог облегченно выдохнуть. Эти десять минут в Кикиморьем распадке показались мне целой вечностью. Снова мою шкуру спас набор брони Лешего и оказавшийся таким полезным наплечник Кровососа. Без них даже не знаю, что бы со мной было.
— Я-то думала у вас тут что серьезное, а вы всего-то полтора десятка кикимор нашли! — Озорной блеск в глазах Эл выдавал ее азарт. Я обратил внимание на то, что обычно сдержанная, вплоть до замкнутости и отрешенности от окружающей действительности, во время охоты она приходила в возбуждение, что полностью преображало ее личность. Озорная, рисковая и взбалмошная — такой она нравилась мне куда больше. Такое ее поведение объясняло неожиданный выбор класса этой странноватой девушки. Ей просто нравилось охотиться на монстров. Эта же причина являлась объяснением того, как она так быстро набрала уровни. Пока остальные бегали по квестам в остроге, получая жалкие крохи опыта, Эл прошла в ватаге обучение бою с копьем, выбрала стезю и вышла на охоту вокруг острога, уничтожая поголовье лесного зверья и нечисти.
— Ну, могли бы тогда особо и не спешить, мы только-только во вкус вошли, — это подал голос мой напарник по несчастью, чьи руки все еще заметно подрагивали после прошедшей схватки.
— Ага, оно и заметно, что у тебя здоровье в тридцатипроцентную зону вошло, — волхв Ланс, по моим впечатлениям, самый рассудительный из всей группы, приблизился ко мне, и уже осторожно и вполголоса поинтересовался. — Вы как, нормально? Мы торопились, как могли.
— Да, все в порядке, просто нечисть врасплох застала, никак не ожидал, что их тут так много окажется, — я тоже немного понервничал за то время, пока нас атаковало два десятка монстров, но сдержался, не дав петуха и ничем себя не выдал. Хотя анализируя свои действия уже холодной головой, пришел к выводу, что действовал грамотно — и напарника прикрыл и сам в панику не ударился.
— Народ, предлагаю пошариться в этом распадке, Севастьян говорил, что кикиморы далеко от своего логова не отходят, а тут сразу двадцать штук в одном месте — к гадалке не ходи, тут их нора и есть. Ищем, может, что интересное найдем.
Народ разбрелся по лощине, собирая дроп с тел мобов и заглядывая в каждую подозрительную дыру. Через пять минут поиски оправдались — был найден вход в неглубокую пещерку, расположившийся между двумя каменными плитами, стоявшими прислонившись друг другу, наподобие гигантской буквы «Л». Внутри все провоняло мерзким духом этих самых кикимор, повсюду валялись кучи хлама, обглоданных костей, лежанки из спрессованной шерсти, клочьев шкур и листвы. Мерзкие же твари эти самые кикиморы, чтоб им пусто было. Среди все этой дребедени, в самом углу, мы обнаружили глиняный горшок, набитый медными медяками — примерно тысяча медных монет, около серебряника. Нормально, по медной гривне на нос. Народ радостно встретил находку, ведь деньги никогда не бывают лишними. Кто знает, когда именно они могут пригодиться. Неподалеку от горшка, за небольшим валуном была обнаружена не идентифицированная кожаная броня. Моя идентификация провалилась, потому нагрудник передали нашей знахарке, — она у нас алхимик, ей и карты в руки.