Тана широко размахивала хвостом, молотила лапами и хлопала крыльями, продираясь сквозь плотную и бурную стихию, столь не похожую на привычный ей воздух. У нее не осталось запаса подъемного газа, а легкие наполнялись водой. Ее движения становились все более скованными и медлительными. Но она не опускала голову, удерживая наездников над бушующими волнами.
А потом гаринафин издал последний сиплый стон, как бы извиняясь, и прекратил борьбу с беспощадным морем. Тана начала тонуть, и люди соскочили с нее в воду.
– Тана, Тана! Не сдавайся! – кричал Тооф, плавая у ее головы.
Тана посмотрела на Тоофа одиноким глазом, не закрыв его, даже когда полностью скрылась под водой.
– Эй, есть кто живой? – донесся до них тихий окрик. Вопрос этот был задан на языке дара.
«Прогоняющая скорбь» шла по обломкам города-корабля. В лучах восходящего солнца все золотилось. Стадо китов вместе со страдающим от головной боли самцом ушло на новые пастбища. Далеко на юге Стена Бурь по-прежнему надменно демонстрировала свою сверхъестественную мощь. Природу как будто не волновали ни разыгравшееся сражение, ни погибшие в нем люди. Пестрые волны стирали последние следы битвы.
– Зачем мы ищем выживших льуку? – спросил Таквал, которого достали из воды вместе с Тоофом и Радией.
– Мы делаем это потому, что перед лицом моря все люди – вотан-ру-тааса, – холодно ответила Тэра.
Таквал чувствовал, что невеста искренне рада его спасению – он заметил, с каким облегчением она встретила его на борту, дрожащего, не способного ни пошевелить конечностями, ни даже сесть. Он подозревал, что политика сыграла в этом определенную роль – без него Тэра вряд ли заручилась бы доверием агонов из Гондэ и заключила с ними союз. Но ему также показалось, что за то короткое время, что они были вместе, девушка прониклась к нему искренним участием. Она поспешила заботливо обернуть его одеялом и согревала своим телом.
Но, как только стало понятно, что Таквалу ничто не угрожает, к принцессе вновь вернулась прежняя формальная сдержанность. Она покинула его, чтобы проследить за поисками остальных выживших.
Таквал чувствовал, что Тэра винит его в гибели отправившихся вместе с ним морских пехотинцев. Он вздохнул. Не было смысла объяснять, что они остались, чтобы задержать разведчиков-льуку до тех пор, пока не взорвутся бомбы, иначе весь план рухнул бы. Доводы из разряда «что, если…» в любом споре доступны обеим сторонам, а они с принцессой слишком расходились в вопросах о необходимости самопожертвования, да и понятия о милосердии у них тоже были разные.
Тем не менее Таквал не стал предлагать выбросить Тоофа и Радию обратно за борт. Не только потому, что Тэра наверняка бы ответила отказом. Он чувствовал, что просто не может… ненавидеть их так, как бы ему хотелось. Это было весьма непривычное ощущение.
В конце концов Радия, Тооф и Таквал оказались единственными спасенными. Трупы плавали вокруг, золотясь в лучах утреннего солнца, словно хризантемы на лугу.
Когда остальная флотилия подошла к «Прогоняющей скорбь», моряки потратили целый день на то, чтобы отыскать и поднять на борт тела пехотинцев. Всех найденных похоронили по морскому обряду со всеми почестями. Связанные Тооф и Радия сидели на палубе, молча оплакивая своего гаринафина и погибших товарищей.
Таквал уговорил Тэру поднять на борт кое-что из останков города-корабля. Почти все съестные припасы испортились в морской воде, но удалось найти несколько сундуков и мешков с полезными материалами и ценностями льуку, которые могли пригодиться в Гондэ: костями гаринафина, кубками из черепов, бурдюками, палаточными шестами, воздушными пузырями и так далее.
На ремонт «Прогоняющей скорбь» ушло несколько дней. Вместо ширмы между «Семенем одуванчика» и «Плавучим лотосом» наладили бамбуковые леса и с помощью лебедок подняли флагманский корабль из воды, чтобы заделать все пробоины. Матросы работали глубоко в днище и по всему корпусу.
Тэра стояла на юте «Семени одуванчика», когда к ней подошел взволнованный адмирал Росо:
– Ваше высочество, мы обнаружили на борту судна «зайца».
Глава 11
«Заяц»
«Пой, память, пой».
Острова россыпью драгоценных камней сверкали в винно-темном море. Их окружала мерцающая вуаль бурь – шелковая маска, прицепленная к ободу короны, чтобы скрыть лицо того, кто ее носит. В масштабах мира империя Дара была лишь крошечным уголком, не более значительным, чем любая звезда на бесконечном небосводе, чем фонтан одинокого кита на просторах океана.