Я могу уйти из жизни совсем рядом с моим любимым. Может, это самый счастливый поворот событий. Так что – все нормально. Я рада.
Я закрываю глаза.
Я точно уже не открою их бо-
– Кто позволил тебе умереть?
Я вздрагиваю и открываю глаза.
Передо мной стоит этот непонятный тип, который дал мне «шкатулку». Кадзу-кун, похоже, его не заметил, так что я одна его вижу.
Когда наши взгляды встречаются, я вижу спокойную улыбку на его лице.
– Я все еще хочу понаблюдать за этим мальчиком. Мне будет неприятно, если ты самовольно оборвешь эту отличную возможность для неограниченных наблюдений.
Что? …Что он говорит?
– Впрочем, да, думаю, когда все время повторяется одно и то же, это уже не так интересно. Давай посмотрим… Это против моих принципов, но можно я займусь этой «шкатулкой»? Я всего лишь чуть-чуть ее изменю. Ты ведь все равно собиралась ее уничтожить, так что возражать не будешь, правда?
Не дожидаясь ответа, он кладет руку мне на грудь. И как только он это делает…
– Угг, аааа! ААааААааххх!!
Невероятная, невообразимая боль. Боль, которая заставляет меня вопить во всю глотку, даже несмотря на то, что я уже привыкла к столкновениям с грузовиком; когда я ударила себя ножом, я даже не пикнула. Эта боль другая. Такое чувство, словно мою душу режут на тысячу частей. Боль вгрызается мне прямо в нервы, ее никак не облегчить.
Он извлекает «шкатулку» размером с ладонь и улыбается.
– Ааа, думаю, ты уже поняла, что эта «шкатулка» больше не может работать без тебя. Так что тебе придется в нее залезть.
И с этими словами он начинает меня сворачивать.
Он сворачивает меня и сворачивает меня, а потом он запихивает меня в «шкатулку».
Кадзу-кун. Пожалуйста, Кадзу-кун.
Я знаю, я эгоистка. И я знаю, это просто нагло, после всего того, что я сделала с тобой. Но, но… я не могу… я не могу больше…
Кадзу-кун, спаси меня…
27756-й раз
Я должен покончить с «Комнатой отмены» и вернуть себе повседневную жизнь.
Что худшее может случиться и помешать мне достичь этой цели?
Какое-то серьезное препятствие? Скажем, необходимость пройти по тонкому тросу от одного здания до другого? Или необходимость прожить один и тот же день миллион раз?
Не думаю. В смысле – тогда я знал бы, как это преодолеть. Какой бы трудной задача ни казалась, за отведенную мне почти вечность я смогу овладеть нужными навыками и решить ее.
Нет, думаю, хуже всего – не знать, в чем именно заключается препятствие.
Если я не знаю, что делать, – я просто в растерянности. Время здесь стоит на месте. Значит, время не решит моих проблем.
И я как раз – наткнулся на этот худший вариант.
– Что с тобой, Хосии? Какой-то ты странный сегодня.
Перемена после первого урока. Х а р у а к и о б р а щ а е т с я к о м н е с о с м е ш к о м.
Урок только закончился, никто еще не вышел из класса. М о г и - с а н тоже сидит на своем месте. Да – в с е 3 8 м о и х о д н о к л а с с н и к о в з д е с ь.
Я пытаюсь думать, почему все, кто был «отменен», вернулись, но я забыл почти все, что было в прошлый раз. У меня такое ощущение, что мы что-то нашли, но я ничего не помню.
Но это нормально. Это все-таки нормально.
Если мы нашли что-то важное, мы найдем это снова, раз плюнуть. Загадка – почему все мои одноклассники вернулись; но она никак не повлияет на то, что мне надо сделать.
Это не проблема.
– Но все-таки скучно сегодня… Совсем ничего интересного не происходит!
Н и ч е г о и н т е р е с н о г о н е п р о и с х о д и т.
От реплики Коконе тупая боль пронзает мою грудь.
Не хочу в это верить. Не хочу принимать это.
– Дайя, – умоляюще обращаюсь я к сидящему позади меня однокласснику. Тот поворачивает голову, ожидая, что я спрошу.
– Ты сегодня ничего не слышал о новенькой? – спрашиваю я с хрупкой надеждой, что он кивнет. Но в ответ на мой вопрос…
– Хааа? О чем это ты?
…он лишь хмурит брови, как и ожидалось.
Верно – Ая Отонаси больше не «переводится» сюда.
И поэтому я в растерянности.
Найти «владельца». И что потом? Извлечь «шкатулку»? Уничтожить «шкатулку»? Как я это сделаю?
Я собирался найти решение вместе с Марией. Но я просто опирался на нее. Я полностью полагался на нее, и теперь, когда ее нет, я не знаю, что делать.