– Я тоже задавался этим вопросом. Но сейчас понимаю, зачем. По законам, дело отца наследует старший сын. Дочери, какой бы она ни была, отводится роль хранительницы очага и опоры для мужа. Но Бронвен была против. Незадолго до того, как меня продали в цирк мадам Анже, я услышал разговор отца и сестры. Они ругались. Я забыл о том разговоре, но вспомнил гораздо позже. Когда ворочался на колючем мешке в шатре рабов и не мог уснуть от голода и холода. В ночь перед отъездом с отцом в Ларах Бронвен обманула меня. Пообещала прощальный подарок. Кто знал, что подарком окажется зловонный циркач без носа и ошейник раба, – хмыкнул Эйден, вычищая коркой хлеба тарелку из-под жаркого. – Знаешь, что смешно, Кадир? Этот циркач относился ко мне лучше, чем сестра. Пожалуй, только за это я готов простить его, если доведется увидеться снова.
– На островах привыкаешь к тому, что все зависит только от тебя, – ответил Кадир. Голубые глаза гастанца задумчиво и грустно блеснули. – Знаешь, как детей учат плавать? Бросают в море. Выплыл? Будешь жить. Не выплыл или тебя сожрали акулы? Островам Гастана и Шараму слабые не нужны. На первую охоту ты идешь с отцом и должен сам добыть мясо. Хуже всего тем, кто приходит с охоты пустым, Эйд. Его сажают рядом со стариками и детьми. Мясо горе-охотник получает последним. Чаще всего это вываренная кожа, кости и хрящи. И так, пока не научится.
– А посвящение? – спросил Эйден. Кадир снова густо покраснел и неловко улыбнулся. – Ты сказал, что опозорил свой род и поэтому тебя изгнали.
– Так и есть, – кисло ответил мальчишка. – Посвящение – это долгий обряд. Утром тебя обряжают в дорогую одежду и относятся так, будто ты старейшина. Днем ты возлежишь на подушках с нагими девушками, ешь и пьешь от пуза. А вечером тебе предстоит бой.
– Бой?
– Бой, – повторил Кадир. – Против пятерых лучших воинов племени. Понятно, что победить ты их не сможешь. Тебя так отлупят, что повезет, если ничего не сломают. А потом они отводят тебя в шатер к матерям Шарама.
– И? – подтолкнул Кадира Эйден, когда мальчишка замолчал и прикусил губу. Гастанец вздохнул и криво улыбнулся.
– Ты должен подарить им свое первое семя. Ну, одной из них. Я не смог.
– И за это тебя изгнали?
– Да. Матери Шарама сказали, что я порченный. А порченным в племени нет места. Если ты не можешь дать своему роду детей, то какая от тебя польза? Охотников и так хватает, да и каждый гастанец – хороший мореход. Сила племени всегда в детях. И род будет жить, пока крепко семя. Понимаешь?
– Отчасти, – кивнул Эйден. Он читал про обычаи островов Гастана, но о посвящении слышал впервые.
– Чужеземцу не понять, – улыбнулся Кадир и, вздохнув, почесал шею. – Как и мне не понять, почему сестра продала родню кровь работорговцу. Будь ты в нашем племени, тебя бы просто зарезали… Ладно, Эйд. Спать пора, а то байнэ Лурье меня снова палкой отлупит за то, что не выучил слова.
– Спи, Кадир, – ответил Эйден. Он дождался, когда Кадир захрапит, выбрался из кровати и сел за стол. Затем взял с полки свитки и погрузился в их изучение. Гастанец прав. Не будешь учиться, будешь наказан.
*****
Весной в порт Лабрана прибыла «Черная чайка» и всех далтэ согнали на разгрузку корабля. Кадир, как и многие остальные мальчишки, беспрестанно жаловался, а вот Эйден радовался тому, что может провести несколько дней на свежем воздухе, а не в мрачных подземельях обители Белых масок.
Сам груз тоже не представлял особого интереса. За зиму запасы в кладовых обители сильно истощились и требовали пополнения, которое пришло с первыми днями весны. Сначала мальчишки выгружали тяжелые ящики и мешки с картофелем, репой, луком и яблоками. Потом пошли ящики поменьше и полегче – с пшеницей, овсом, каградскими крупами и гастанским сушеным мясом диких лошадей. В трюме отдельно стояли тюки с тканями и писчей бумагой, а в темном углу нашлось вино в деревянных бочках и эль.
С утра до вечера, в течение нескольких дней, мальчишки разгружали корабль со старшими далтэ. Старшие не обращали на младших внимания, предпочитая молча таскать тяжести и лишь изредка подавали голос, если им нужна была помощь. Эйден их побаивался и старался не оставаться с ними наедине, но судьба сама свела его с одним из старших – высоким юношей с густыми светлыми волосами, красивое лицо которого было обезображено уродливым шрамом. Маррад Эйк, следящий за разгрузкой, поставил Эйдена с ним в пару и велел перенести в телеги бочки с вином и элем. Тогда Эйден и узнал имя своего напарника по разгрузке.
– Далтэ Флориан, ты будешь в паре с далтэ Эйденом. Вино и эль, – обронил наставник, не утруждаясь, услышат его или нет. Он записал что-то в свиток и отошел к Кадиру, который вместе с Тарамом укладывал в телегу тюки с тканями.