– Почему ты не дашь ему имя? – спросил однажды Кадир, когда кот вернулся в спальню ближе к ночи и бросил у кровати хозяина задушенную крысу. Когда та очухивалась, зверь бил её лапой по голове, снова отправляя в глубокий сон, и недовольным урчанием пытался обратить на добычу внимание мальчишек.
– Не хочу привязываться, – вздохнул Эйден и улыбнулся, увидев, что кот, которому надоело ждать, пока его подарком воспользуются по назначению, утащил крысу под кровать, чтобы сожрать её в одиночестве. – К тому же я не его хозяин. Он может уйти в любой момент и не вернуться.
– Поэтому он почти каждую ночь возвращается, – Кадир принюхался и скривился. – Хотя бы мочой его больше не воняет. Ладно, дело твое, Эйд. Ты его притащил в спальню, тебе и решать.
– Ты сегодня особенно колючий. Нервничаешь из-за слов мессира Торбула? – спросил Эйден. Кадир вздрогнул и покраснел. Вопрос попал точно в цель. На последнем занятии Жакен Торбул велел мальчишкам отказаться от еды на три дня, сказав, что их ждет особое испытание.
– Так заметно? – хмыкнул гастанец и сам себе ответил. – Заметно. Чего это я? Знаешь, Эйд. Ты только не смейся, но я боюсь мессира Торбула.
– Его многие боятся. Удивил, – рассмеялся Эйден, но Кадир мотнул головой и серьезно посмотрел на друга.
– Нет. Я ничего не боюсь. Даже твоего кота. А мессир… Я изучил каждого наставника. Байнэ Эйк язвителен. Когда он прищуривает глаза, то сразу понятно, что сейчас будет ругаться. Байнэ Келла рассеян и ворчлив. Байнэ Меледи терпелив. А мессир Торбул… Он всегда разный. Понимаешь?
– Да, – кивнул Эйден, поняв, куда клонит Кадир.
– Стоит ему подойти ко мне слишком близко, как я теряюсь. Потому что не знаю, чего от него ожидать. Доброго слова? Ворчания? Стилета в сердце?
– Думаешь, обычного человека сделали бы мессиром Владыки? – спросил Эйден. Кадир пожал плечами и закусил губу. – Он лучший в обители. Во всем, Кадир. Помнишь, я рассказывал, что сорвался на него?
– Да. Когда тебе показалось, что он коту твоему шею сломал.
– Он легко мог меня убить. За дерзость. За слова, которые я сказал. За то, что я поднял на него руку. Но он не сделал этого. Он танцевал в нашей спальне, словно это не спальня, а тренировочный зал рядом со святилищем. Я долго думал, почему мессир меня не убил той ночью. И так и не нашел ответа. Вот и ты не думай. Никто не знает, что на уме у Жакена Торбула. И никогда не узнает.
– Обнадежил, – фыркнул Кадир и поежился, когда холодный ветерок, влетевший в окно, взъерошил его волосы. – Но доля правды в твоих словах все же есть. Надумал себе всякого, вот и волнуюсь.
Эйден не ответил. Он никогда бы не признался Кадиру, но слова Жакена Торбула задели и его. Легкостью занятия с мессиром Владыки никогда не отличались, поэтому мальчик не ждал от них ничего хорошего.
Придя к назначенному времени в тренировочный зал, мальчишки увидели, что рядом с Жакеном Торбулом стоят и другие наставники. Однако теперь они были одеты по-другому. Черные мантии, в которых Белые маски перемещались по обители, исчезли и их заменили костюмы из необычной черной ткани. Цвет словно подстраивался под окружение, и не будь лица открыты, вряд ли кто бы догадался, что наставники стоят во тьме.
Жакен Торбул тоже был одет в похожий костюм. На ногах высокие сапоги из темно-коричневой кожи, руки закрыты черными перчатками, а голову покрывает капюшон из все той же необычной ткани. Эйден понял, что видит настоящее облачение Белых масок, да и на остальных мальчишек костюмы произвели должное впечатление.
– Сегодня не будет изнуряющих тренировок, – без лишних предисловий начал Жакен Торбул. – Вы на острове больше полугода и познали многое, но вы все еще рабы. Рабы своей ненависти, своих желаний, своих кошмаров. И пока вы не избавитесь от этих цепей, служить Владыке вы не сможете. Начинайте.
– Далтэ Клеч и Фран. Ко мне, – откликнулся Маррад Эйк. Названные переглянулись и подбежали к нему, послушно встав по разные стороны от наставника.
– Далтэ Микел и Адан. Ко мне, – вышел вперед Федельмид Келла. Мальчишки встали рядом с ним, озадаченно смотря на оставшихся и не понимая, что происходит.
– Далтэ Эйден и Кадир. Ко мне, – негромко произнес Ясан Меледи.
– Далтэ Костис и Тарам. Ко мне, – закончил Келеб Мортур. Эоген Лурье меж тем что-то сосредоточенно записывал в свиток, не обращая внимания на происходящее. Жакен Торбул дождался, когда каждый займет место рядом со своим наставником и кивнул. На бескровных губах на миг появилась легкая улыбка и тут же исчезла, а понять, что плещется в черных глазах мессира Владыки не мог никто. Оставалось только гадать…