Теперь почти на каждом занятии мальчишек ждали практические занятия. Они изучали, как действуют те или иные яды на организм человека. Учились убивать голыми руками, стилетами, алийскими жаллами, эренскими полуторниками, луками и арбалетами.
Ясан Меледи устраивал для них охоту, когда в лес или горы выпускались пленники и мальчишкам нужно было отыскать их, убить и принести доказательства того, что задание наставника выполнено. Иногда мальчишки проводили в лесу или в горах весь день, расставляя ловушки, а утром шли собирать «урожай». Стало меньше праздных разговоров и даже Клеч, веселивший всех, чаще всего молчал, предпочитая слушать.
Со временем у наставников стали появляться любимчики. Тараму и Микелу лучше всего давалась акробатика, гимнастика и бой без оружия. Кадир показывал успехи в зельях и ядах. Костис и, ко всеобщему удивлению, Фран были лучшими среди мальчишек в изучении истории и лингвистики. Только Эйден уделял время всем занятиям и старался на них не выделяться. Он давно понял, что если ты выделяешься, то и требования к тебе будут выше, чем к другим. Лишь одно его увлекало сильнее прочих. Когда Эоген Лурье начинал рассказывать о Белых масках и тайнах с ними связанных.
– У каждой Белой маски есть свой отличительный знак, – негромко произнес Эоген Лурье во время очередного занятия, стоя у окна. – Никто не знает, с кого началась эта традиция, но в дневниках Секера Форманье, датируемых первой эпохой, упоминается некий символ, который он оставлял на теле того, кому выпала метка Владыки. Это была бронзовая эмпейская монетка, лежащая на переносице убитого.
– Скажите, байнэ, а зачем нужно оставлять знак? – спросил Костис, на миг оторвавшись от свитка, куда записывал слова наставника. – Я думал, что скрытность важнее всего. А по знаку легко отличить, кто именно выполнил контракт.
– Как я и говорил, сейчас это традиция, – повторил наставник, заставив Костиса покраснеть и вновь уткнуться в свиток. – Но раньше таким образом приходилось подтверждать, что контракт выполнен. Гораздо позднее Белые маски обязались лишать убитых мужественности и женственности, но отличительные знаки остались, как дань славному прошлому и ушедшим братьям. Естественно вас никто не принуждает использовать их. Вы свободны в этом выборе.
– Знак может быть любым, байнэ? – спросил Эйден. Эоген Лурье кивнул.
– Любым. Секер Форманье использовал монетку, потому что был сыном эмпейского купца. Его отец был довольно жадным человеком, как говорится в дневнике, и Секер таким образом показывал, что деньги для него ничего не значат.
– А какой знак был у вас, байнэ? – настал черед Кадира задать вопрос. Наставник улыбнулся и с ловкостью фокусника извлек из нагрудного кармана серое перо с крыла чайки.
– Я всегда любил птиц и до Лабрана увлекался орнитологией. А чайки… чайки находчивы, любознательны и умны.
– Как вы, байнэ, – улыбнулся Фран и покраснел, когда наставник и остальные мальчишки рассмеялись.
– Лесть не является достоинством Белой маски, далтэ, – тонко улыбнулся Эоген. Его глаза хитро блеснули. – Но ты подал мне идею. Неважно, будет у вас отличительный знак или нет, вы должны себе его придумать, а потом показать мне. Через три занятия представите результат. Отметьте дату в календарях.
Самописные перья послушно заскрипели по пергаменту.
К назначенному времени каждый из мальчишек обзавелся своим знаком, но не рисковал пока показывать остальным, боясь быть осмеянным. Кадир раз за разом принимался хлопать себя по карману, Клеч, отвернувшись от остальных, рассматривал что-то, лежащее на его ладони. Лишь Эйден задумчиво ждал начала занятий.
– Итак. Все выполнили задание? – спросил Эоген Лурье, оторвавшись от свитка, который читал, пока мальчишки рассаживались по местам. Увидев синхронный кивок восьми голов, он улыбнулся и, подавшись вперед, вгляделся в лица. – Далтэ Клеч.
– Да, байнэ. Своим отличительным знаком я решил выбрать это, – мальчишка помялся, после чего вытянул вперед руку. На ней лежал черный камень. Идеально гладкий, с еле заметными бледно-желтыми прожилками.
– Серафинит, – кивнул наставник. – Довольно распространенный камень в империи, который порой валяется под ногами. Почему он?
– До Лабрана я работал на копях, пока не сбежал. Добывал драгоценные камни. Среди них попадались и полудрагоценные, которые необходимо было отсеивать. Чаще всего встречался серафинит. Этот камень напоминает мне о прошлом, поэтому оставляя его рядом с телом, я буду оставлять частицу прошлого, пока не забуду совсем.