В голове всплыл урок ножевого боя с Жакеном Торбулом, и тело само отреагировало на опасность. Эйден чуть сдвинул корпус, пропуская клинок гастанца в близости от своих ребер, резко ударил кулаком по его руке, потом сместился влево и ударил ногой с разворота, метя в голову. Удар достиг цели и Кадир отлетел к Ясану Меледи, тут же сделавшему шаг назад. На миг Эйдену показалось, что гастанец получил сотрясение, но Кадир покачал головой и шумно вздохнул. В глазах только суровая решимость. Схватка возобновилась. Продолжилась и тогда, когда остались только они вдвоем. Остальные, склонив головы, стояли у трона Владыки, но тот внимательно наблюдал за боем двух друзей.
Время перестало для них существовать. Однако Эйден чувствовал, что Кадир выдохся. Гастанец тяжело дышал, зрачки были расширены, а белок глаз покраснел. Лоб покрывала холодная испарина, да и ноги слабо подрагивали. Вчера Кадир перед сном выдул кувшин вина и сейчас расплачивался за это. Эйден же был холоден и собран. Разогретые мышцы приятно пульсируют, а голова ясна, как никогда. Он понял, что уже победил, подавив соперника морально, как учил Жакен Торбул.
Но убивать Кадира Эйден не спешил. Сплюнул на пол и пошел в очередную атаку. Пусть он и двигался слишком быстро, но понимал, что Кадиру хоть и будет тяжело отразить его удар, он его отразит. В этом Эйден не сомневался. Шаг левой ногой, потом правой, поворот, перенос веса на правую ногу, замах и тонкий стилет устремился к груди гастанца. Однако глаза Эйдена расширились от ужаса. Он видел, что Кадир не успевает блокировать его удар. А потом понял, что гастанец и не собирался этого делать. Стилет вошел под ребра. Мягко и элегантно пронзил сердце и тут же дернулся обратно. Ни одна капля крови не упала на пол, как и подобает, если используешь удар милосердия. Жакен Торбул мог бы гордиться учеником, но губы мессира Владыки были сурово сжаты, а в глазах плескалась боль. Атака заняла три удара сердца, но Эйдену показалось, что прошла вечность.
– Хороший удар, Эйд, – прохрипел Кадир. Он умирал. Умирал медленно и почти безболезненно. Этому удару их учили с первых дней на острове и Эйден частенько его практиковал, сам не осознавая, почему он ему так нравится. Понял он только теперь, спустя восемь лет, стоя на коленях рядом с умирающим другом. Удар милосердия не заставлял жертву корчиться от боли и сходить с ума. Сначала свинцовой тяжестью наливались конечности, потом затихало сердце, а в самом конце приходил черный сон.
– Ты же мог… – прошептал Эйден, кусая губы и смотря на бледного гастанца. – Мог закрыться от удара. Стилет был в нижней точке. Идеальный блок…
– Мог, конечно. Просто не захотел. Владыка был прав, когда сказал, что моя душа не свободна. Но это мой выбор, Эйд. Не суди меня… Эх, вина бы сейч…
Эйден сжал зубы, когда глаза Кадира подернулись мутной пленкой. Сердце, хоть и билось ровно, все равно дрогнуло. Всего один раз, после чего разбилось на тысячу окровавленных осколков, принеся с собой такую боль, какую он еще никогда не испытывал. А потом боль ушла, осталось лишь холодное равнодушие. Эйден вздохнул, разрезал штаны Кадира и лишил гастанца мужественности. Он точно так же, как и остальные положил плоть на жаровню и задумчиво посмотрел, как шипит на углях кровь. Затем подошел к трону Владыки и замер, склонив почтительно голову.
– На колени, – пророкотал темный бог. Четверо, стоящих перед ним, промолчали, но ни один из них на колени не опустился. – НА КОЛЕНИ ПРЕДО МНОЙ!
– Только тот, кто испытывает страх, преклонит колени, – хрипло произнес Эйден, смотря в холодные глаза темного бога. Он вытер стилет об штанину и сунул его в набедренные ножны, после чего добавил. – Моё сердце не испытывает страх, Владыка. Оно мертво.
Эйден не удивился, когда темный бог сухо улыбнулся и поманил его к себе длинным, когтистым пальцем. Мужчина поднялся по ступеням и бросил осторожный взгляд на маленькую жаровню, которая стояла у ног Владыки, не видимая до этого момента. На жаровне лежали четыре металлические маски, раскаленные добела.
Эйден остановился и, сложив руки за спиной, посмотрел на темного бога. Владыка наклонился и взял с жаровни одну из масок. Однако его пальцы не почернели и не сгорели, как только коснулись раскаленного металла. Эйден понял. Это был не огонь. Это было ледяное дыхание Владыки.