Крадущимся оказался не ловчий и не заблудившийся селянин, а Рамина. Слепая гастанка, ощупывая землю руками, медленно выползла из кустов и потянула носом. Когда рядом встревоженно заржал конь, на её лице мелькнула слабая улыбка. Вздохнув, Эйден убрал стилет в ножны и незаметно спрыгнул с дерева так, что даже осторожный лис не заметил бы. Он неслышно подошел к Рамине со спины и задумчиво поджал губы.
– Я думаю, свернуть тебе шею или сначала спросить, что ты тут делаешь? – недовольно проворчал он, заставив девушку вздрогнуть и откатиться в сторону. – Хотя, тебе вполне по силам закатиться в костер и избавить меня от лишних хлопот.
– Простите, господин, – виновато ответила она, поднимаясь с колен и отряхивая серое платье послушницы Фатума. Эйден почесал подбородок и снова вздохнул.
– Как ты меня нашла? – спросил он.
– Слепец тоже видит, господин. Не так, как зрячий, но видит.
– И разговаривает загадками, – хмыкнул Эйден и, подойдя к костру, уселся на мягкую траву. Рамина уловила движение и повернула голову в его сторону. Однако подойти не рискнула, чувствуя раздражение в голосе.
– От вас пахнет кровью, – тихо ответила она.
– «Человек, лишенный одного из чувств, усиливает оставшиеся», – процитировал мессира Владыки Эйден. – Зачем ты покинула монастырь?
– Мое место рядом с вами, господин, – Рамина гордо задрала подбородок, однако в голосе послышалась дрожь.
– Путь Белой маски – одиночество.
– Я буду бледной тенью.
– Ну а я могу отвезти тебя обратно и сказать, чтобы добрые монахини посадили тебя под замок, – перебил её Эйден.
– Тогда я снова сбегу.
– Проще тебе горло перерезать, – вздохнул он и покачал головой.
– Только в этом случае вы меня остановите, – тихо ответила девушка и, чуть подумав, добавила. – Господин.
Эйден не ответил. Он выкатил из рдеющих углей три черных шарика и подтолкнул два из них к Рамине. Девушка потянула носом и осторожно подползла к костру, после чего, дуя себе на пальцы, с жадностью расправилась с печеным картофелем. Глядя на нее, перемазанную в золе, Эйден невольно улыбнулся.
– Ладно, – буркнул он. – Будешь бледной тенью. В одном дне пути отсюда есть деревня. Купим тебе лошадь.
– Я не могу ехать с вами? – обиженно спросила Рамина.
– Нет, не можешь, – отрезал Эйден. – Бледная тень едет на собственной лошади. Бледная тень молчит, пока её не спросят. Бледная тень остается ждать, когда я говорю, и ждет, не пытаясь сбежать.
– Я могу греть вашу постель, господин, – напомнила девушка и потупилась, услышав скрежет зубов.
– Нет, я тебя точно прирежу… Грей свою постель, а мою оставь в покое.
– Дозволено ли мне готовить вам еду, господин?
– Дозволено, если перестанешь звать меня господином, – ответил Эйден. Рамина тут же кивнула. – Когда купим тебе лошадь, я отправлюсь к границе с Кагрой. У меня есть несколько незаконченных дел…
– Скоморохи…
– Что? – переспросил он, повернувшись к Рамине. Девушка испуганно попятилась. – Повтори!
– Скоморохи.
– Откуда ты знаешь, что я ищу скоморохов? Я тебе об этом не говорил.
– Не вы, господин… Простите. Не вы, но ваши мысли. Они такие яркие, что я вижу их.
– Ты была жрицей Шарама? – тихо спросил Эйден. Рамина снова вздрогнула и кивнула. – Нбия.
– Да. Но откуда вам известно это… слово.
– Мой друг, – Эйден кашлянул и криво улыбнулся. – Моим другом был гастанец. Он рассказывал мне о жизни на островах. Как вышло, что жрицу продали в рабство?
– Мой дар… Он слабый, господин. Простите, – виновато пожала она плечами, услышав привычный тяжелый вздох. – Я не прошла испытание и Шарам отверг меня. Матери Шарама видят прошлое и будущее, когда захотят. А я…
– Не контролируешь это, – закончил за неё Эйден. – Что же, твой дар не подвел тебя. Я и правда ищу скоморохов. Цирк мадам Анже. Сейчас он стоит лагерем где-то на границах с Кагрой и туда я держу путь.
– Я последую за вами безмолвной тенью.
– Это я уже слышал. Сначала мне надо выяснить, где находится лагерь, а затем… я нанесу визит мадам Анже.
– Вы убьете её? – тихо спросила Рамина.
Эйден не ответил и, задумчиво хмыкнув, помешал обструганной веточкой угли, заставив их разгореться ярче.
Как только солнце скрылось за горизонтом, Эйден затушил костер и замаскировал все следы своего присутствия. Затем поднял Рамину и посадил девушку в седло. Конь было недовольно всхрапнул, но почувствовав на шее пальцы хозяина, смирился. Рамина же не переставала улыбаться и на язвительный вопрос о причинах улыбки ничего не ответила.