Теперь, как ни изощрялся в своем остроумии Медведев, Катенька, казалось, совсем перестала замечать его. Повернувшись к Свешникову, она участливо спросила:
— Почему вы, в самом деле, такой грустный?
— Вы завтра уедете, — ответил он.
— Но мы постараемся заехать на обратном пути.
— Если бы вы остались хоть еще на один день!
— Не знаю. Мне тоже хочется остаться. Вы все такие милые люди.
— Все? — мрачно спросил он.
— Нет. Я в том смысле… — замялась Катенька. — Я хотела сказать… что вы… что мне… приятно было познакомиться… с вами…
Наконец подполковник поднялся со стула.
— А не хватит ли на сегодня? Дадим нашим гостям отдохнуть. Да и у нас завтра боевой рабочий день. По домам!
На прощание каждый летчик старался пожать руку Катеньке и перехватить ее улыбку. Она улыбалась всем, и каждый думал, что она улыбается только ему одному. Но некоторым показалось, что крепче всего Катенька пожала руку капитану Свешникову и улыбнулась ему особой улыбкой. И они были правы.
Глава пятая
К этой главе не стоило бы даже и приступать. Ну что за удовольствие пугать читателя бомбежками, засадами и окружениями, которых уже сейчас никто не боится. Война давно кончилась, люди строят, пашут, сеют, осваивают космос, ходят по праздникам в гости, говорят речи на собраниях и занимаются благоустройством быта, а его порой труднее наладить, чем выиграть сражение. Не закончить ли и нам беспокойное путешествие по военным частям и не заняться ли подходящими мирными темами? А то ведь бог знает где нам еще придется бродить, в каких переделках бывать, со сколькими людьми встречаться и расставаться. Не успеешь познакомиться с каким-нибудь симпатичным героем, вроде капитана Свешникова, как уже прощайся с ним, трогай дальше, гадай, где снова столкнет с ним судьба, на каких дорогах войны?
Я ведь пишу простую историю, взятую из жизни, и как поведут себя дальше мои герои, скорей зависит от них, чем от меня. Зависит от обстоятельств, в каких они будут находиться. Тем более, что дело-то происходит на войне, где все быстро меняется. Не сетуй, читатель, я не могу сразу удовлетворить твое любопытство. Давай-ка лучше двинемся вслед за нашими героями.
Итак, все готово к отъезду. Диспетчер, сигналь отправление! Жизнь — движение, а «всякое движение есть сдвигание с места движущегося», как говорил Аристотель.
Эмка сдвигается с места, эмка движется. Счастливого пути!
— В другой раз нам вряд ли так повезет, как у летчиков, — вслух размышлял Петр Петрович. — В жизни всегда так бывает: сначала удача, потом неудача, двух удач подряд не бывает. Теперь жди несчастья. Скорей всего нас разбомбят. Уж я наверняка знаю. Сейчас они шарят по дорогам. Ихние войска тут недалеко в «котле» сидят, вот они и расчищают им путь, чтобы из «котла» выпустить.
Но на эти слова никто не отозвался. Старый актер все-таки продолжал свое:
— Вы, Володя, посматривайте… Чуть что заметите, немедленно останавливайте машину.
— Заметишь их! — безнадежно махнул рукой Володя. — Если и заметишь, толку не будет. Он тебя сверху раньше заметит. Не успеешь выскочить, как бомбу всадит.
— Что же делать? — с возрастающим беспокойством произнес Петр Петрович.
— Можно было переждать у летчиков, — высказал Володя затаенную мысль.
— Этого, голубчик, мы при всем желании не можем сделать. Поймите, мы должны посетить много военных частей.
— Допосещаемся! — мрачно сказал Володя. — Вот мы едем, а немцы, может, сзади нам дорогу перерезают. Ведь здесь везде они! — обвел он рукой линию горизонта. — Изголодались в «котле», озверели! Как напрут…
Петр Петрович заерзал на месте. Слова Володи хоть кого могли смутить. Иван Степанович сидел насупившись. Катенька была задумчива.
— Пикирует! — вдруг истошно завопил Володя и, выбросившись из машины, пустился с такой быстротой наутек, что сейчас же исчез из виду. Петр Петрович незамедлительно последовал за ним. Иван Степанович, внешне сохраняя достоинство, приличествующее командиру машины, счел, однако, нужным отбежать (или, уместнее сказать, отойти с поспешностью) и укрыться в одной из воронок. Последней из машины выбралась Катенька и, взглянув вверх, действительно увидела самолет, который помахал крыльями. На крыле она заметила также большую красную звезду, а на борту цифру «33». Приметная цифра ей все объяснила! Эта цифра красовалась на самолете капитана Свешникова.