Ученик: Не могли бы вы рассказать о различии между сложностью, сложной структурой невроза и тем, что, возможно, можно было бы назвать простым богатством здравости ума.
Трунгпа Ринпоче: Сложность тоже очень проста. Она так сложна, что становится простой. Я не вижу особых проблем с этим. Вы смотрите на небо и видите звезды, тысячи, миллионы звезд. Исследуйте, что они из себя представляют, и так далее. Но, тем не менее, это всё то же простое небо. Сложность и простота сводятся к одному и тому же. Запутанность и сложность есть выражения простоты.
Ученик: Дисциплина практики сидения кажется очень утешительной для меня. Она говорит что мне делать. Потом я заканчиваю сидячую практику и закуриваю сигарету. Мне хотелось бы иметь правило или дисциплину, которая бы говорила мне, что мне не следует закуривать точно так же, как мне говорят сидеть. Я всегда в замешательстве относительно того когда даются правила, а когда только рекомендации к дисциплине и когда их умалчивают или не дают.
Трунгпа Ринпоче: Эти правила и предписания — не самодельные рецепты. Правила и предписания, разработанные в буддистской традиции чрезвычайно формальны, эффективны и мощны. Эти правила и предписания не являются более делом домашнего обустройства, связанным с вашим комфортом. Эти правила и предписания являются основополагающей открытостью. Если вы чувствуете, что что-то не так с тем чтобы закурить, не рассматривайте это как вашу проблему. Или же, например, не рассматривайте наличие сексуальных фантазий в середине вашей практики сидения или наличие агрессивных фантазий (как вы собираетесь съездить по носу вашему врагу) как ваши проблемы. Разнообразные вещи, подобные этим, случаются, но они больше не рассматриваются как проблемы. На самом деле, они рассматриваются как многообещающие. Они являются единственной основой для работы, которая у нас есть в нашей практике медитации. Без них мы полностью стерильны, вычищены хлоркой, как больничные коридоры, в которых нет места для микробов. Путь дхармы, дхарма марга, предоставляет все возможные проблемы, препятствия, и мы с ними работаем. Без этого пути мы бы уснули. Представьте себе, если бы скоростные шоссе были бы без поворотов, прямо как римские дороги, прямой путь от Нью-Йорка до Вашингтона, прямой на 100 процентов. Водители бы засыпали. Из-за этого было бы больше несчастных случаев, чем если бы дорога имела повороты с дорожными знаками тут и там. Путь — это личное переживание и вам следовало бы получать удовольствие от этих небольших вещей, происходящих в нашей жизни: препятствия, соблазны, паранойи, депрессии и открытость. Всевозможные вещи происходят, и это и есть наполнение нашего путешествия, чрезвычайно мощное и важное. Без этих проблем, мы не можем шагать по пути. Нам следует быть благодарными, что мы находимся в мире сансары, и это дает нам возможность идти по пути, что мы не стерильны, полностью вычищены, что мир не захвачен какой-то компьютеризированной системой. Повсюду все еще есть место для неотесанности, шероховатости, неровности. Удачи!
Глава два
Замешательство продолжается
Теперь, заложив начальный фундамент практики медитации, мы можем пойти дальше и поговорить о том, что практика медитации приносит с собой чувство общей непрерывности. Практика медитации не подразумевает разрыва отношений с собой в поисках лучшей личности или в поисках возможностей преобразования себя с тем, чтобы стать лучшей личностью. Практика медитации — это способ продолжать наше замешательство, хаос, агрессию и страсть — но работая с ними, глядя на них с просветленной точки зрения. Это основная цель практики медитации в данном подходе.
Санскритское название начальной практики медитации: шаматха, что означает «развитие умиротворенности». В этом случае «умиротворенность» говорит о гармонии, связанной с точностью, но это не умиротворенность в смысле удовольствия противопоставляемого боли. Мы испытывали боль и дискомфорт потому, что у нас не получилось установить связь с гармонией вещей, как они есть. Мы не увидели вещи, как они есть: точно, прямо, как следует, и из-за этого мы ощущали боль, беспорядочную боль. Но, в данном случае, говоря об умиротворенности, мы имеем ввиду что мы впервые способны видеть себя полностью, совершенно, во всей нашей красоте, такими, какие мы есть, совершенно такими, какие мы есть.
Это больше, чем поднимать уровень наших возможностей. Если мы говорим так, это значит, что мы думаем о ситуации зародыша, который будет развиваться: этот ребенок может быть очень беспокойным, но у него есть огромный потенциал стать разумной, менее беспокойной личностью. Здесь у нас есть языковая проблема, огромная проблема. Наш язык сильно вовлечен в сферу обладания и достижения. Поэтому, нам сложно выразить это на языке понятий безусловных возможностей, а эти понятия как раз уместны здесь.