Вопрос о характере и степени разработанности истористских идей в Предисловии также является дискуссионным в современном гегелеведении. Вернер Маркс, западногерманский философ, посвятивший специальную работу анализу Предисловия и Введения, правильно отмечает: «Вновь и вновь вызывает беспокойство вопрос о значении истории для феноменологии и об особом характере ее историчности. Специфическая историчность „Феноменологии духа“, как она выражается в Предисловии, в заключительном разделе этого произведения, но прежде всего в совокупном движении изображенного в нем развития, – это главным образом и привело современную философию к вопросу, в каком смысле мыслима антиномия „историчности абсолютного“» 32. Надо отметить, что столь четко поставленная В. Марксом проблема затем уже сравнительно мало фигурирует в его книге. Остается неисследованным вопрос о том, в чем состоит специфика историчности «Феноменологии…», в частности Предисловия, в других аспектах более тщательно анализируемого В. Марксом.
Идея, от которой мы отправляемся и которую постараемся доказать, состоит в следующем: в Предисловии делается заявка на исследование знания и познания в их взаимосвязи с крупными историческими эпохами. Говоря конкретнее, Гегель связывает познавательные задачи, которые приходится решать в его время науке и философии, с глубинными чертами «современной эпохи», взятой в ее отличии от прошлых исторических эпох. Его историзм с самого начала покоится на идеалистическом основании. Хотя философ дает эпохально-исторические характеристики конкретных духовных образований, однако последние он сводит только к «саморазвитию духа». Это главное противоречие гегелевского историзма важно и далее иметь в виду, потому что на него мы наталкиваемся не только в «Феноменологии…».
Автор «Феноменологии духа» вместе с тем проявляет себя как большой мастер эпохальных характеристик человеческого познания. В теоретико-методологическом отношении историзм феноменологии представляет прообраз и предпосылку социологии познания. Гегель смело бросает обобщающий взгляд на целую историческую эпоху в развитии человеческого познания, сознания, культуры, – словом, в развитии духа и пытается выявить ее черты. Интересно, масштабно изображаются столкновение и смена идейных стилей двух эпох: это «прежние времена» (с размытыми историческими контурами) и «современность». Философ сопоставляет исторические эпохи, выявляя различное значение духовных ценностей и различное отношение индивидов к опыту, к своей обычной жизни. «В прежние времена люди наделяли небо огромным богатством мыслей и образов. Значение всего того, что есть, заключалось в той нити света, которая привязывала его к небу; пребывая на небе, вместо того чтобы держаться этой действительности, взор скользил за ее пределы, к божественной сущности, к некоей, если так можно выразиться, потусторонней действительности. Око духа силой вынуждено было направляться на земное и задерживаться на нем; и потребовалось много времени, чтобы ту ясность, которой обладало только сверхземное, внести в туманность и хаотичность, в коих заключался смысл посюстороннего, и придать интерес и значение тому вниманию к действительности как таковой, которая была названа опытом» 33.
Духовное противоборство двух исторических форм социального бытия – средневековья и нового времени – обрисовано Гегелем через переоценку жизненных ценностей. В условиях средневековья привязанное к небу – к таким символам, понятиям, ценностям, как бог, потустороннее, загробный мир, бессмертие души, духовные устремления и помыслы, – сознание человека (здесь, как и повсюду в «Феноменологии…» оно берется в качестве всеобщего сознания) на заре нового времени «укореняется в земном», что сначала обедняет духовные помыслы человека. Гегель анализирует возникшую уже в его веке новую тенденцию, которая воплощалась в самых различных идейных формах, включая философскую. Философ прослеживает ее начиная от смысложизненных корней. Это «напряженные и, можно сказать, страстно и раздраженно проявляющиеся усилия вырвать людей из погруженности в чувственное, низменное и единичное и направить их взор к звездам…» 34.