– Мой отец говорил: если хочешь потерять друга, дай ему денег в долг, – произнес Джо с невозмутимым видом.
– Да ладно, старик, я все верну.
– Учитывая то, сколько ярдов ты пробегаешь и сколько тачдаунов зарабатываешь, я думал: тебе должны платить больше денег на текущие расходы.
Скутер ответил, что по-прежнему получает 300 долларов в неделю.
– Но это же возмутительно! – воскликнул Джо. – Скажи своему представителю выпускников, что хочешь получать больше.
– Я не хочу его злить, – промямлил Скутер. – Это всего лишь деньги.
– Да, – сказал Джо. – В жизни действительно есть вещи поважнее денег, но проблема в том, что за них тоже нужно платить. Будь пожестче, чувак!
Скутер последовал совету Джо. Представитель выпускников нехотя согласился увеличить его пособие до 400 долларов. Скутер сказал, что этого мало, но тот оставался непреклонен. По мнению Джо, игроков безбожно эксплуатировали.
– Ты тряпка! Они должны были заплатить тебе минимум вдвое больше, – почти кричал он. – Вернись и скажи, что хочешь 600 долларов, а если ты их не получишь, твоя больная лодыжка будет болеть еще сильнее!
Скутер так и сделал, а назавтра на тренировке был мрачен и хромал. На следующее утро Джо вызвали в просторный кабинет главного тренера Джонсона в спортивном центре. Кондиционер работал на полную мощность, но на голубой рубашке грузного тренера проступали темные пятна. В кабинете стоял запах пота и дыма от сигар. Общаясь с представителями прессы, Джонсон просто излучал очарование и называл игроков не иначе, как «мои ребята», но в тот день он был настроен совсем по-другому.
– Знаешь что, Хилл, – сказал ему тренер Джонсон. – Ты умный парень. Возможно, даже слишком умный. Я слышал, ты занимаешься ерундой и изучаешь фондовый рынок, вместо того чтобы готовиться к матчу в следующую субботу. Почему бы тебе не направить свои умственные способности на то, чтобы разобраться, что готовит для вас команда UCLA в эту субботу, а не забивать ерундой белокурую кудрявую голову моего лучшего раннингбека.
Откинувшись на спинку кресла, Джонсон начал вертеть в руках сигару. Джо больше не боялся тренера; глядя на него, он думал: «Какой же ты отвратительный, лицемерный козел». Между тем Джонсон продолжал:
– Хочу кое-что уточнить – просто чтобы ты понял, с чем имеешь дело. В эту субботу мы играем с командой UCLA в Лос-Анджелесе, на стадионе Coliseum. Этот стадион вмещает около 85 тысяч зрителей; мы получим половину выручки от продажи билетов, что составит более 2 миллионов долларов, если стадион будет заполнен до отказа. Если же Скутер не захочет играть в этом матче и зрители не смогут посмотреть на белого, подающего надежды раннингбека, мы наберем не больше 100 тысяч долларов. Вся эта программа и мое жалование зависят от сборов от продажи билетов на матчи. Это здание, так же как и наш замечательный стадион, финансируется за счет безналоговых облигаций. Разумеется, нам немного помогают бывшие выпускники АЮ, но это всего лишь кучка провинциалов, и у них нет настоящих денег. Это провинциальный университет – не Гарвард и не Йель с финансовым обеспечением в 30 миллиардов долларов. Мы едва сводим концы с концами.
Джо раньше не задумывался об экономической стороне деятельности АЮ и футбольной команды университета.
– Понимаю, – ответил он. – Но при всем моем уважении, сэр, у нас очень сильная команда. На наши матчи приходит много зрителей. Ребята, особенно Скутер, должны получать больше на текущие расходы.
– Сынок, тебе следует заниматься футболом, а не трудовыми отношениями. Мы играем в футбол с помешанными маньяками, а не с бухгалтерами. Я не выношу тех, кто создает проблемы, даже если это хорошие корнербеки. Сделаешь это еще раз – и вылетишь отсюда с большой черной меткой.
– На мне уже стоит черная метка, – пробормотал Джо, поднявшись, чтобы уйти.
– Умник! Подстрекатель! Смутьян! – бросил Джонсон ему в спину.
Джо все еще злился, когда разговаривал со Скутером.
– Эта их драгоценная программа использует нас. Мы могли бы собрать других ребят и потребовать: либо платите нам больше денег, либо мы не станем играть. Эта игра с UCLA может принести кучке стариков солидный куш и потешить их самолюбие, но нам от нее никакой пользы.
Скутеру было не до смеха.
– То, что ты предлагаешь, – это предательство, старик. Я не хочу попасть в черный список как смутьян из-за каких-то вшивых трехсот долларов. Я хочу играть в НФЛ. Там даже новичкам платят по 30 тысяч долларов за игру.
(Скутер получил возможность играть в НФЛ, а после колледжа его взяли в Chargers… Но его карьера была недолгой.)
Этим и закончился их «великий мятеж». В ту субботу они сыграли с командой UCLA на стадионе Coliseum, который был забит почти до отказа, что обеспечило АЮ приличную выручку. Скутер играл очень хорошо, но команда все равно проиграла со счетом 28:21. Однако Джо было наплевать на это. Все это его уже просто достало. Ему надоело лицемерие тренеров и ожесточенность игры. Он больше не хотел играть в НФЛ и все чаще задумывался о жизни после окончания футбольной карьеры.
Весной на выпускном курсе Джо обнаружил, что ему не хватает зачетных баллов для получения диплома. Частые поездки и сборы команды помешали ему набрать минимальное количество академических часов по изучаемым дисциплинам. Поскольку в конце футбольного сезона студентам выпускного курса прекращали выплачивать деньги на мелкие расходы, почти половина выпускников бросила учебу еще в январе, так и не получив диплом. Но Джо не стал этого делать. Он решил записаться на летний курс, чтобы окончить университет и получить диплом.
И вот наконец долгожданный момент настал: Джо вручили диплом бакалавра делового администрирования. Исполненный больших надежд, он отправился в Нью-Йорк с 500 долларами в кармане. Он хотел работать аналитиком на Уолл-стрит… где улицы вымощены золотом и где можно заработать много денег.
Глава 3. Нью-Йорк и компания
Приехав в Нью-Йорк, Джо поселился в общежитии Ассоциации молодых христиан. Увидев в Wall Street Journal объявление, он отправился в агентство по трудоустройству, специализировавшееся на подборе персонала для финансовых компаний.
– Диплом бакалавра делового администрирования, выданный университетом «Аризона Юнион», ничего не стоит. Без диплома MBA вы не получите места в крупном коммерческом или инвестиционном банке, – сказал Джо специалист по подбору персонала. – У них есть учебные курсы для самых лучших, самых талантливых специалистов, например двухгодичный учебный курс по финансам. После его окончания человек достаточно подготовлен к серьезной карьере в инвестиционно-банковской сфере. Собеседования проводят люди, окончившие в свое время такие курсы и имеющие дипломы лучших университетов. Как правило, они нанимают на работу себе подобных.
Джо подумал, что сотрудник агентства настроен слишком пессимистично. – Я знаю достаточно много о фондовом рынке и инвестировании, – возразил он ему. – Я слежу за рынком еще с подросткового возраста. Мне просто нужна возможность проявить себя.
– Да, конечно. Тем не менее все это не имеет значения. У обычных людей (таких как мы с вами), окончивших провинциальные университеты, действительно нет никаких шансов. Такие компании, как Goldman Sachs или Grant & Company, получают по пять сотен резюме и проводят собеседования только с парой кандидатов из сотни. Они рассматривают резюме исключительно выпускников университетов Лиги плюща, а также таких заведений, как Стэнфордский университет или Университет штата Массачусетс в Амхерсте. «Аризона Юнион» вряд ли входит в их число. Но, может, я смогу помочь вам получить работу в бэк-офисе, или, иными словами, в бухгалтерии. Во фронт-офисе сотрудники работают непосредственно с клиентами. В такой компании, как Grant, управляющие инвестиционным портфелем и аналитики – это элита. Оплата труда в бэк-офисе не идет ни в какое сравнение с фронт-офисом.
– Значит, я навсегда застряну в бэк-офисе?
– Зависит от обстоятельств. Может быть, вам и удастся оттуда выбраться.