— О чем солдат говорил с твоим господином?
— О болезнях, — испуганно отвечал Яков.
— Солдат хвор, что ли?
— На вид здоров как конь. Только хром. Говорили они о чуме.
— Чумы в округе нет уже почитай полгода. О какой еще чуме он говорил?
— Спрашивал, как чумой не захворать, коли в чумных местах окажешься.
— А что за чумные места такие?
— Вот и хозяин спросил, так он не ответил, даже его монах о том не знал. Сам удивлялся.
— Даже монах, что с ним был, удивлялся? Не знал, что задумал солдат?
— Так.
Неприятный человек помолчал, а потом, не прощаясь, быстро пошел прочь. А Яков на всякий случай осенил себя святым знамением и затворил дверь.
⠀⠀
Игнасио Роха по кличке Скарафаджо, Яков Рудермаер и Виченцо Пилески сидели за столом в трактире хмурые и назло трактирщику ничего не заказывали, но трактирщик их не гнал, терпел этих оборванцев. Ведь они пришли к его богатому гостю. И когда гость появился, они ему кланялись, все, кроме Рохи. Солдат сел с ними за стол. Заказал пива. Пока напиток не принесли, все молчали. И только отхлебнув из кружки, Волков заговорил:
— Так сколько мне будет стоить ваша затея, если я возьмусь за это?
Ни Роха, ни Рудермаер не отважились заговорить, заговорил Пилески:
— Господин, мы все посчитали. Мы нашли место здесь, в городской черте, у стены. Очень дешевое место. Городской магистрат просит за участок со складом шестьдесят шесть талеров.
— Шестьдесят шесть? — солдат насторожился. — Что ж там за участок, большой, наверное?
— Не малый, — признался Рудермаер, — шагов тридцать пять на пятнадцать. У самой стены.
Волков в лице переменился от такой цены.
— Там еще сарай есть, — добавил Пилески.
— Ну, это все меняет, — заметил солдат. — Теперь этот клочок земли точно стоит таких денег. И это не все траты, как я понял?
— Нет, еще нужно сто шесть талеров на инструмент, наковальни, постройки, и нам жить негде, — произнес Рудермаер. — Хоть маленькую избушку себе сделаем.
— А еще мне нужны чаны под выпарку селитры, — добавил Пилески.
— Шестьдесят шесть и сто шесть, — подсчитал солдат, — сто семьдесят два талера.
У него были такие деньги, если считать вексель, который Рицци выдал Волкову в Рютте.
— То есть если у нас ничего не выйдет с вашими мускеттами, я потеряю сто семьдесят два талера?
— Меньше, у тебя же останется земля в городе, — заметил Скарафаджо.
— И инструмент с наковальнями, — добавил Рудермаер, — и крепкая кузница.
— И чаны хорошие, медные, — встрял Пилески. — Вот сто пятьдесят корзин угля, конечно, мы вернуть не сможем. Но если все получится… Один мушкет будет стоить меньше десяти монет. А продавать его можно в два раза дороже. Пятнадцать минимум. А при двух мастерах и еще паре подмастерьев осилим делать три в неделю.
— Сто семьдесят два талера, — повторил Волков, как будто не слыша, — я всю жизнь их копил.
— Фолькоф, я просто чую, что эта затея сделает нас богатыми, — убежденно заявил Роха. — Никто не делает подобного на обоих берегах Эрзе от гор и до холодного моря. Ни мы, ни еретики, ни хайландцы, ни ламбрийцы, никто.
— Это большие деньги, Роха, большие, это все, что у меня есть, — отвечал солдат.
— А ты — все, что есть у нас, — продолжал Скарафаджо, — ты наша последняя шеренга. Вся надежда только на тебя, и за тебя я буду биться, как не бился никогда в жизни. Мы все будем биться. Клянусь, я зарежу любого, кто попробует нам помешать. Давай, Фолькоф, рискни, ты не пожалеешь, что связался с нами.
— Вы не пожалеете, господин, — добавил Пилески. — Во всяком случае, даже если не выйдет с мушкетами, станем делать новый порох.
— А отчего это у нас не выйдет с мушкетами? — не согласился Рудермаер. — Все должно получиться.
— Я буду все считать, я люблю считать. И землю я хочу посмотреть, — глядя на них, объявил солдат.
— Значит, берешься? — уточнил Скарафаджо.
— Берусь, — ответил Волков, а сам подумал: «Если, конечно, выберусь из чумного города живым».
И молодой мастер, и аптекарь, и Роха вскочили с мест, стали орать и обниматься. Все немногочисленные посетители смотрели на них неодобрительно, особенно не одобрял их поведение трактирщик. Но молчал. А они лезли с объятиями к солдату. Тот отпихивал их, а они опять лезли.
— Угомонитесь вы, — чуть раздраженно сказал Волков, — сядьте. Денег на покупку участка я дам, но сначала мне нужно провернуть одно дельце, и для этого мне понадобятся добрые люди. Роха, знаешь таких? Есть добрые люди в городе? Человек десять-пятнадцать. На две недели надобны. Не для войны, для охраны. По полтора талера на душу дам за две недели работы.