— А мы из Ребенрее, — сказала Агнес.
— Мы с Агнес из Рютте, — уточнила Брунхильда.
— Из Рютте? — удивился молодой рыцарь. — А вы слышали, что в Рютте выловили целый выводок упырей?
Волков молчал, Агнес глянула на него и тоже ничего не сказала, а Брунхильда молчать не стала.
— Так мы и видели все своими глазами, — она указала на Волкова, — господин наш их и ловил, каждую неделю на площади вешал. Страшные, аж ужас. А воняли как! Задохнуться можно от них. Хуже, чем в нужнике, воняли.
Георг фон Пиллен не мог понять, шутит ли госпожа Брунхильда или нет, и переводил взгляд с Волкова на Агнес и снова на Волкова.
— А потом и одного из главных, вурдалака, на старом кладбище нашел и сам его зарубил, — продолжала красавица, — из всех только один убежал, как его звали-то?.. — она жестом попросила Агнес помочь.
— Ла Реньи его звали, — напомнила Агнес.
— Точно, — вспомнила Брунхильда, — точно, ла Реньи, менестрель он был, так пел прекрасно, заслушаешься, а сам людей жрал.
— Говорят, дочь барона с ним сбежала, — добавила Агнес.
— Ну хватит, — оборвал их Волков.
— Почему же, пусть расскажут, мне очень интересно, у нас даже при дворе все про это говорили, — сказал молодой рыцарь. — Так вы принимали участие в поимке упырей, господин Фолькоф?
— Какое участие?! — возмутилась Агнес. — Он же их и ловил, наш господин был коннетаблем Рютте!
Георг фон Пиллен смотрел на Волкова, открыв рот и округлив глаза. И потом произнес:
— Так вы коннетабль Рютте?
Кавалер знал, каким будет следующий вопрос, и понимал, что избежать его не удастся, как бы ему ни хотелось не поднимать эту тему:
— Да, я служил барону фон Рютте.
— А Кранкль…
— Да, — кивнул Волков и добавил: — Конь, на котором я приехал, — конь Кранкля.
— И как вы не побоялись вступить в поединок с лучшим бойцом земли Ребенрее?
— Я не знал, что он лучший боец, и у меня не было выбора, если бы я отказался, они бы меня убили без поединка, да и оружие выбирал я. Я выбрал арбалет. Оружие черни, он не так хорошо им владел, как я.
— Да-да, его убили из арбалета, но ведь он вас тоже ранил?
— Я лечу эту рану, — гордо сообщила Агнес. — Господин до сих пор ею мается, если долго в седле сидит, так ногу крутить начинает.
Третий Форшнейдер принца Карла хотел задать еще вопрос, но тут красавица Брунхильда, которая была весела от вина, простодушно рыгнула, так что все заметили, и сказала:
— Господин мой, мне надобно по нужде.
Волоков встал, за ним поднялся и фон Пиллен. Кавалер и красавица покинули шатер, он проводил красавицу туда, куда ей надо, и там сказал:
— Мальчишка не пускает меня в город, можешь его окрутить?
— Так я уже, — красавица улыбнулась вальяжно и уверенно, она, сделав дела, поправляла одежду, — будет плясать у меня, как песик за подачку.
— Прям-таки уже? — усомнился кавалер.
— Ой, да не волнуйтесь вы, господин мой, у него косоглазие скоро случится, так на меня пялится. — Она поправила грудь. — Говорила ведь вам, дайте денег на кружево, с кружевом его бы вообще расперло уже.
Тут она была права. Следовало дать денег ей на туалеты.
Хотя и без них чувствовалось в этой девушке что-то такое, от чего у многих мужчин случалось помешательство.
— Ты ему голову-то кружи, но пока я в город не въеду, не давай.
— Как скажете, мой господин, — сказала красавица и, веселая от вина, добавила, — а сегодня могу и вам дать.
— Не откажусь. — Он хлопнул ее по заду, привлек к себе, поцеловал за ухо, в шею. — Соскучился.
Было глубоко за полночь, когда фон Пиллен, выйдя с Волковым на воздух, спросил:
— Неужели вы собирались взять своих дам в город? Туда? — он кивнул в темноту.
— Нет, конечно, я велел им дома сидеть, меня ждать, а они возницу наняли и приехали за мной, вот теперь думаю, как с ними быть.
— Пусть остаются у меня, — предложил юный рыцарь, — в моем шатре. Я найду себе место.
«Значит, ты уже не против того, что я пойду в город», — про себя отметил Волков. И сказал:
— Нет, они будут причинять вам неудобства.
— Никаких неудобств, я уже не первый год как при дворе, два лета воевал и зиму провел в осаде. Мне не впервой.
— Вам и мне жить в палатке не впервой, а они ж женщины. Сами понимаете.
— Велю построить им уборную.
— Им мыться нужно, и прислуга требуется.
— Велю построить купальню и ванную привезти. И служанку найму, — обещал на все согласный Третий Форшнейдер принца Карла, курфюрста Ребенрее. — И печку велю поставить в моем шатре.