⠀⠀
Ближе к вечеру появился Пруфф с еретиком и своими людьми. Он был показательно спокоен, рассказал, что за этот день они разбили часть стены и сняли одну кладку камня. Осталось две, но капитан думал, что сломать эти два слоя будет легче.
Кавалер рассказал капитану о том, что его люди дезертировали. Пруфф выслушал это спокойно и просто ответил:
— Такое бывает.
На том разговор и закончился. Капитан Пруфф пошел к костру есть, а Волков сказал Рохе:
— Ты не спи сегодня ночью, Хилли-Вилли пусть с тобой посидят. Как бы эти вояки не разбежались.
— Куда они денутся, побоятся бежать ночью, — беззаботно отвечал Скарафаджо.
— Они знают, что я доктора убил, могут и не побояться.
— Хорошо, покараулю. Сяду у ворот.
Волков глядел на ужинающих солдат, на их сержанта и капитана. Еретик с семьей сидел отдельно, к костру не приближались. Они тоже ели, девочки с аппетитом, и жена не отставала. Сам же еретик ужинал медленно, как бы нехотя.
А солдаты сидели вокруг костров, ели бобы, пили вино. Но вид их не предвещал кавалеру ничего хорошего. Люди выглядели недовольными, скорее всего, они завидовали тем, кому удалось сбежать.
Положение только ухудшалась. Когда стемнело и кавалер уже хотел ложиться спать, к нему подошел монах брат Ипполит и тихо произнес:
— Господин, кажется, у нас беда.
Волков хотел его убить. Ну, какая беда может быть еще? Куда уж больше бед? Что еще за беда? Но перетерпел приступ ярости, стараясь глубоко дышать, а затем так же тихо спросил у монаха:
— Хворь?
— Да, господин, один из людей кашляет все время и много пьет, кажется, у него жар.
— Кажется?
Монах кивнул.
Волков встал, и монах повел его к одному из костров, вокруг которого сидели солдаты. Они поднялись при приближении рыцаря. Другие с интересом наблюдали за происходящим.
Ни монах, ни кавалер ничего не говорили, просто разглядывали солдат, и тут один из них, молодой парень, спросил:
— По мою душу пришли?
Волков увидел, что рубаха его почти мокрая, и парень тут же начал покашливать.
— Да, брат-солдат, по твою душу, — сказал кавалер, — тебе нужно уйти из лагеря.
— Думаете, у меня язва?
Пруфф, Роха, брат Семион и другие солдаты подходили ближе, все хотели знать, что происходит. Даже еретик пришел послушать.
— Мы будем молить Господа, чтобы так не было, — произнес брат Ипполит, — станем надеяться на лучшее.
— На лучшее? — переспросил солдат.
— Мы все будем молиться за тебя, — сказал Волков, — но тебе сейчас придется уйти.
— Уйти? Куда же мне уйти?
— Куда ему идти? — крикнул кто-то. — Так нельзя.
Солдаты недовольно загалдели.
— Тихо! — рявкнул Волков. — Нельзя ему тут оставаться! Если он тут останется и у него язва — помрем все. Слышите? Все!
— Так не годится, это не по правилам нашей корпорации, — возразил Старый Фриззи. — Мы не должны его выгонять.
— Мы его не выгоняем, напротив ворот дом, там вроде трупьем не воняет, чист он, — сказал кавалер, — пусть заболевший ляжет там на пару дней, а там будет ясно, язва у него или простая хворь. Если не язва — придет обратно.
— А если у него язва? — крикнул кто-то из солдат. — Что ж ему, подыхать одному?
— А если у него язва, то мы все станем заболевать, один за одним, и первыми будут болеть те, кто к нему ближе, — пояснил монах.
— Ты же говорил, что мы не заболеем, чертов поп, — рассердился сержант Вшивый Карл и указал на молодого солдата, — а он заболел!
— Я не говорил такого, — залепетал молодой монах, — я говорил, что если пить кипяченую воду, и есть только горячую пищу, и мыть тело уксусом, то можно и не заболеть. Но я не говорил, что вы точно не заболеете, здоровье человека — то промысел Божий, и…
— Да заткнись ты! — оборвал его сержант. — Вон твой промысел Божий уже перхает стоит и мокрый весь, и с нами тоже будет такое. Надо уходить отсюда.
Солдаты снова загалдели.
— Тихо! — снова заорал Волков, все замолчали, а он оглядел людей и произнес: — Завтра все идем ломать стену, сломаем и пройдем в цитадель, заберем мощи и отправимся домой.
— Да мы это уже слышали — заберем мощи, заберем мощи, мы тут сами скоро мощами станем! — крикнул один из солдат, и остальные его поддержали.
— Да тихо вы! — снова рявкнул Волков. — Если завтра мощи не возьмем, пойдете домой! Контракт, буду считать, вы исполнили.
Теперь все молчали, видимо, такой расклад воинов устраивал. Кроме одного человека.
— А я? — спросил молодой солдат в мокрой рубахе. — А меня бросите тут?